Позже союзную контрразведку возглавил бывший военный атташе Великобритании в Петрограде полковник Торнхилл, Францию представлял граф де Люберсак. Отделения военного контроля были созданы в Железнодорожном, Мурманском, Пинежском и Северо-Двинском войсковых районах. В обязанности военного контроля входило не только противодействие разведывательной деятельности и большевистской пропаганде, но и проверка благонадежности граждан[88].
По мнению командующего войсками на Севере России генерала В.В. Марушевского, военный контроль «…имел назначение чисто политическое. Его представители, рассыпанные по всему фронту, вели работу по охране интересов союзных войск, наблюдению за населением и сыску. По существу, это была чисто контрразведывательная организация с громадными правами по лишению свободы кого угодно и когда угодно»[89].
Новый этап в развитии контрразведки на Севере России связан со свержением советской власти в Архангельске 2 августа 1918 года, которое осуществилось во многом благодаря активной деятельности подпольной офицерской организации, возглавляемой капитаном 2-го ранга Е.Г. Чаплиным.
Несмотря на существовавшие различия, в целом же контрразведка Белого Севера организовывалась по тому же принципу, что и в других регионах страны — на Юге и в Сибири. Политически нестабильная ситуация, отсутствие территориальных органов безопасности привели к расширению функций военно-регистрационного отделения. Помимо решения основных задач (борьбы с военным шпионажем и диверсиями) ему вменялось в обязанность следить за настроением войск, противодействовать большевистской агитации среди солдат, нести охрану складов, военных объектов, путей сообщения, осуществлять контроль над перемещением населения на территории Северной области. Нормативно-правовой основой организации и деятельности военно-регистрационного отделения послужило «Временное положение о правах и обязанностях чинов сухопутной и морской контрразведки по производству расследований» 1917 г.[90], которое потом было дополнено рядом инструкций.
На начальном этапе строительства контрразведывательных органов сотрудники пользовались «Инструкцией чинам военно-регистрационного отделения на кордонах», пункты которой в основном касались правил проверки документов, а также требований направлять задержанных лиц в распоряжение милиции. Этот документ подтверждает мнение М.К. Рындина о превалировании безагетурных методов работы над агентурными. Данная инструкция была составлена после инспекции контрразведывательной службы Селецкого войскового района, проведенной заведующим наружной службой наблюдения ВРО К.В. Мельниковым: «При обозрении Селецкого района усматривается масса дорог и тропинок, по которым весьма и весьма часто пробиваются сюда агенты-разведчики (большевики), что конечно влечет и уже влекло массу печальных для нас последствий. Все это я лично приписываю исключительно тому, что здесь нет буквально никакого контроля ни на дорогах, ни в местностях, где можно пробраться отсюда к большевикам и обратно»[91].
Обращает на себя внимание «Инструкция по руководству агентурой», которой, в частности, классифицировались источники информации: «Основаниями к агентурному исследованию и дальнейшему дознанию могут служить: 1) личные наблюдения агентов; 2) сообщения официальных мест и лиц; 3) сообщения частных лиц; 4) анонимные сообщения»[92].
Свои обязанности контрразведка выполняла на основе целого комплекса источников: донесений собственных агентов; полицейских органов; перлюстрации; радиоперехвата; сведений, полученных от частных лиц. Получение информации от союзных контрразведок (американской, английской, бельгийской и французской) было ограниченным. Более того, военно-регистрационное отделение находилось в зависимости от контрразведывательных органов интервентов, которые держали под своим надзором всех граждан Северной области, арестовывая их под видом большевиков и военнопленных. Даже мелкие, незначительные вопросы коллежский асессор М.К. Рындин и его подчиненные согласовывали с союзным военным контролем, что вызвало недовольство руководителя ВРС. По его словам, союзная контрразведка, «руководимая чуждыми нам мотивами, совершенно не в состоянии справляться со своей сложной задачей: общество было взволновано и озлоблено массовыми насильственными арестами граждан и военнослужащих»[93]. В то же время не знакомая с местными условиями иностранная контрразведка оказалась не в состоянии справиться «со своей сложной задачей»[94].