Направляясь на очередную встречу филателистов, я увидел двух идущих впереди стюардесс в форме Аэрофлота, которые иногда останавливались перед витринами богатых магазинов, но не заходили в них. Одна из них показалась мне знакомой.
«Да ведь это Лариса», — вспомнил я свое невинное кокетство в самолете.
— Летайте только самолетами Аэрофлота! Храните деньги только в сберегательной кассе! Остерегайтесь случайных знакомств на улице! — все это я выпалил в непосредственной близости от девушек. Те обернулись и засмеялись.
— Вот мы и встретились под жарким солнцем. Какими судьбами в этом городе?
— Сломался движок, здесь починить нельзя, ждем его из Москвы, — ответила Лариса и представила меня своей подруге: — Любитель рассола, но не гнушается и «Мукузани», отдавая ему предпочтение перед женщинами.
— Как здешний старожил предлагаю вечером отведать местного шашлыка с местным сухим вином. Оно не уступает и «Мукузани».
— Вечером не можем. У нас строгий командир и он не спускает с нас глаз.
— Ну, тогда мороженое с гранатовым соком сейчас же и без длинной очереди.
— Вот это можно, — согласились стюардессы.
Судя по всему, им очень хотелось вкусить вечером местных блюд, но они были скованы той железной дисциплиной и теми условностями, которые довлели тогда над советским человеком за рубежом. Мы зашли в кафе-мороженое под экзотическим названием «Гроппи» и началась оживленная болтовня на различные темы. Девушкам было интересно узнать что-то новое о городе. А мне было просто приятно сидеть в обществе красивых женщин. Жена, ссылаясь на болезнь своей мамы, прилетать сюда из Москвы не спешила. Вероятно, ждала, пока я перееду в отдельную квартиру и обзаведусь автомашиной.
Мороженое и гранатовый сок оказались очень вкусными. Под потолком медленно крутились лопасти большого вентилятора, было просто и уютно. Негромкая болтовня мамаш с многочисленными чадами за соседними столиками не раздражала.
— Ну, как Москва?
— Стоит на месте, снег почти стаял, мы все ждем весны.
— А как у вас дела? — обратился я к Ларисе, как к своей старой знакомой.
— Хорошо. Пока летаю. Осенью буду искать себе жениха.
Наши глаза встретились, и начался стремительный обмен мыслями без слов.
«Да. Вы мне понравились, — говорили ее глаза, — но ведь мы встретились случайно, и вы наверняка женаты, и ничего конкретного предложить не можете».
«Я понимаю, что вам нужно устраивать свою судьбу, что вы не Сольвейг, и жизнь диктует свои законы».
Этот эфирный обмен флюидами был понятен только нам двоим. Подруга Ларисы ничего не заметила, старательно разрезая шарики мороженого чайной ложкой. Подобный обмен мыслями без слов, своего рода телепатия, иногда случался и в оперативной работе. Поговоришь с человеком час-другой, и подсознательно начинаешь чувствовать, что собеседник читает «между строк», понимает, кто ты в действительности и что тебе от него надо.
Посидели еще немного, поболтали и разошлись. Я поспешил к филателистам, стюардессы — в гостиницу. «Еще один несостоявшийся роман» — подумалось мне с легкой грустью.
Встречи с владельцем филателистического магазина стали обычными. Пришел, подарил блок новых советских марок, попросил отправить два-три письма.
Так продолжалось до 1964 года, когда на Конференции глав арабских государств в Александрии было решено создать Организацию Освобождения Палестины. Честно говоря, я тогда не придавал особого значения этому решению. Ведь в жизни было много всяких решений на разных уровнях и у нас, и за рубежом, которые так и остались лишь на страницах газет и на официальных бумагах. Но продавец марок убеждал меня в важности появления на политической арене новой организации. ООП будет мощным катализатором грядущих событий в регионе.
На одной из встреч продавец марок настоятельно попросил уделить время для серьезной беседы с группой палестинцев. Разумеется, я не мог отказать ему в этом. Как только в назначенное время 51 вошел в магазин, хозяин прикрыл металлические шторы на витрине и повесил на дверь табличку с надписью «закрыто».
Затем он сообщил трем присутствующим, что я являюсь сотрудником советского посольства, специалистом по межарабским отношениям. То, что я был представлен именно в таком качестве, а не как любитель марок королевского Египта, конспиративность встречи (мальчика с подносом кофе не было, хозяин готовил и подавал его сам), серьезно-нахмуренные лица собеседников сразу настроили меня на то, что беседа будет носить острый характер.