— На, выпей!
Там оказалось неразбавленное бренди! Глэдис думала, что это просто вода, чтобы успокоиться — и поперхнулась от неожиданности, когда ее горло внезапно обожгло едкой жидкостью. Джек отобрал стакан и допил сам, снова лег и притянул ее к себе.
— Хватит плакать, давай-ка спи! Завтра рано вставать и много работы!
Вечно он о работе! Как будто это самое важное в жизни…
Глоток бренди, все-таки попавший в желудок, грел изнутри, Джек — снаружи, поэтому заснула Глэдис почти сразу.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Она думала, что утром Джек разбудит ее нежным поцелуем — но не тут-то было! Он просто хамским образом потряс ее за плечо и объявил:
— Подъем!
Глэдис лениво открыла глаза — он был уже полностью одет и стоял, возвышаясь над ней, как башня. Какой еще подъем? Рано совсем!
— Вставай — вставай — вставай! Работы полно!
В голове у нее тут же возник коварный план — затащить его обратно в постель. Она кокетливо изогнулась всем телом и потянулась к нему обеими руками.
— Поцелуй меня!
Джек, естественно, нагнулся — и Глэдис крепко обняла его за шею, притягивая к себе и пытаясь повалить на кровать.
К сожалению, силы были несколько неравны — он просто выпрямился и выдернул ее из теплой постели, как морковку с грядки. Она повисла у него на шее, подхваченная для надежности еще и снизу — самым неприличным образом, под зад — чтобы не отцепилась и не рухнула обратно.
Донеся Глэдис до ванной, он отцепил ее, все-таки поцеловал — но совсем коротко и неинтересно — и подшлепнул по попке в сторону душа.
— Мойся! Я уже полчаса как на ногах, а тебе дал еще чуть-чуть поспать. Ничего нового пока нет, так что продолжаем работать. Тебе на завтрак как вчера — кофе, тосты и джем?
— Джем — сливовый. И кофе я люблю горячий, а не как вчера! И еще три ломтика ветчины.
— Ветчина с джемом? Это что, какая-то новая диета? — хмыкнул Джек.
Глэдис решила не обращать внимания на его грубость и иронические реплики — в конце концов, у любого человека могут быть свои недостатки. Зато любовью он занимается по-прежнему лучше всех.
Стоя под душем, она решила, что, пока они с Джеком вынуждены жить вместе, не стоит больше отказывать себе в подобном удовольствии. Но потом она гордо уйдет — прекрасная и недоступная, в новом костюме и сапогах — а может, если повезет, и в меховом жакете. А он пусть страдает и вспоминает, чего лишился…
Приняв столь ответственное решение, Глэдис сразу почувствовала себя увереннее. Она накрасилась, одела новый красный костюм — он ей ужасно нравился — но уже с другой блузкой, посмотрелась в зеркало и удовлетворенно кивнула Джеку:
— Я готова!
Придя на место, Глэдис первым делом включила телевизор и проверила — котенок был на месте, около трубы. Она вздохнула с облегчением и стала дожидаться завтрака.
На этот раз джем был сливовый, как она любила. И кофе, как положено, горячий — прямо огненный! Она с удовольствием позавтракала, вспомнив идиотский вопрос Джека. Новая диета! Много он понимает — нельзя же кормить котенка джемом! Ветчину Глэдис аккуратно завернула в салфетку и сунула в сумку.
Второй день был не хуже первого. Она поглазела в телевизор, сразу наткнувшись на интересное происшествие — маленький пудель сорвался с поводка и носился по всему аэропорту, не обращая внимания на отчаянные призывы бегавшей за ним хозяйки — толстухи лет пятидесяти. Пуделек лаял, все отскакивали, подпрыгивали и пытались поймать его — Глэдис только успевала переключать камеры, хохоча до слез. В конце концов собачку отловили и хозяйка нежно прижала ее к груди размером с пару хороших арбузов. Глэдис на месте пуделя тоже сбежала бы от подобных объятий!
Потом они с Джеком погуляли по аэропорту, держась за руки, как настоящие влюбленные. Правда, ничего нового он ей не купил, но все равно было весело. Он даже поцеловал ее в каком-то коридоре, про который сказал, что там нет камеры и никто не увидит. Кроме того, она уговорила Джека на минутку забежать к котенку и накрошила ему (котенку, а не Джеку) припасенной ветчины.
Вернувшись в кабинет, Глэдис снова села за телевизоры. Джек прикрыл дверь, заявив, что она шумит и мешает ему работать. Его посетители, видите ли, вздрагивают от издаваемых ею звуков. Скажите, какие нервные!
Ну почему Джек не может быть всегда хорошим!? То такой ласковый, целуется — а то говорит обидные гадости. Никогда не известно, чего от него ждать! Но целуется он все равно здорово!