- В какую? Что случилось?
- Грейс. Ее ранили.
Послышалось шипение, и телефон взял кто-то другой.
- Колтон, Грейс, она с тобой? Моя дочь Грейс?
- Да, да она со мной. Мы уже подъезжаем к больнице. Мы будем там, - и я сбросил трубку.
Водитель выбежал из машины и сказал что-то мимо проходящему санитару и тот побежал внутрь. Через минуту выбежали несколько человек в белых халатах и с носилками. Ее аккуратно вытащили из машины и положили на носилки. Она держала меня за руку, а я пытался успеть бежать за санитарами, которые очень быстро везли ее в реанимацию.
- Колтон, - начала она.
- Тише, Грейс, молчи. Береги силы.
- Нет, Колтон. Я должна сказать, - было видно, как каждое слово давалось ей с трудом, - Ты лучшее, что было в моей жизни.
- Не прощайся, Грейс! Не смей!
Она закашлялась и на ее губах появилась кровь. Ее рука сжала мою еще сильнее.
- Если я останусь, ты обещаешь не бросать меня?
- Да, Грейс. Я клянусь, что не оставлю тебя.
Она улыбнулась, и ее глаза начали закрываться. Кто-то схватил меня за руку и оттащил в строну. Санитары завезли Грейс в реанимационное отделение и двери закрылись.
Я посмотрел на человека, который схватил меня. Это был мой отец, а рядом стоял отец Грейс. Их глаза были опечаленными.
- Не смотрите так! - крикнул я, - Она выживет! Вот увидите!
Я ударил кулаком по стене и вышел на улицу. Выкурив три сигареты подряд, я почувствовал ,как злость стала отступать, давай место переживанию и напряжению. Кто-то похлопал меня по плечу.
- Колтон, - это был отец.
- Ты даже не знаешь, что мне сказать в таком случае, не так ли?
- Я не был готов к такому роду разговорам, - он замолчал, - Откуда вы знакомы с Грейс?
- Пап, - я повернулся к нему и посмотрел ему в глаза, - Не пытайся меня успокоить. Мы оба знаем, что ты никогда не умел это делать. И если ты пытаешься отвлечь человека от его мыслей, то выбери тему, которая отличается от его переживаний, - я развернулся и вошел в здание больницы.
Прошло два часа, и из реанимации вышел врач.
- Родственники девушки тут присутствуют?
Ее отец тут же встал.
- Я ее отец.
- Пройдемте для заполнения некоторых документов.
Они ушли. Мы с отцом так и остались сидеть в ожидании хоть каких-нибудь новостей.
Вышла женщина.
Я тут же вскочил.
- Скажите, пожалуйста, с ней все в порядке?
- Вы родственник?
- Нет, - возмущенно ответил я.
- Извините, но всю информацию я могу сообщить только родственнику больной.
- Я ее отец, - подошел Джон.
- Ваша дочь, - она взяла папку, которую держал Джон, - Грейс Стайлс. В тяжелом состоянии. Я пока ничего точно сказать не могу. Но одно точно могу сказать: задеты внутренние органы и открылось кровотечение, но мы его остановили. Ближайшие двадцать четыре часа будут решающими. Если она придет в сознание, то это будет хорошим знаком. Большим вас, к сожалению, обрадовать ни чем не могу.
Мое сердце упало.
- Спасибо, доктор, - тихо сказал Джон.
- Держитесь, - она похлопала его по плечу и ушла.
Спустя четыре часа Джона пустили к дочери. Его не было двадцать минут, и я все это время даже сесть не мог. У меня болели ноги и голова. Я хотел спать, но тревога не позволяла мне даже глаз сомкнуть. Когда Джон вернулся, то ничего нового он нам не сообщил. Отца вызвали по каким-то срочным делам и он, извинившись, уехал.
Пару дней назад я и представить себе не мог, что так привяжусь к этой девушке. Она казалась мне нахальной и слишком высокомерной. Именно она достучалась до самой глубины моей души. Раскрыла то, чего не видел никто. Она отличалась от остальных. Какой-то частью, Грейс напоминала мне мою маму, хоть я ее и плохо помнил.
На секунду я представил худшее, и мое тело содрогнулось от неприятного ощущения и сердце немного защемило.
Именно в тот момент, я сделал то, чего не делал много лет. Я начал молиться. На этот случай в больнице была маленькая церковь, состоящая из маленькой комнаты с иконами и свечами.
На входе я купил свечку. Зажигая ее, я пристально смотрел в огонь.
- Господи, - я ухмыльнулся, - давно я этого не делал. Извини, если что-то скажу не так. Я не мастер складывания слов.
- Помочь? - это была полненькая девушка с черными, как смола волосами, завязанными в хвост и большими карими глазами.
- Нет, спасибо, - вежливо отказался я.
- Я раньше тоже не умела молиться.
- А кто у тебя здесь?
- Мама, - нервно сказала она, - Уже три месяца я каждый день прихожу сюда.
- Что с твоей мамой?
- Мы попали в автокатастрофу, я отделалась парой царапин, а весь удар пришелся на нее. Она в коме. Врачи ничего обнадеживающего сказать не могут, - по ее щеке скатилась слеза.
- Все будет хорошо, - пытался успокоить ее я, хоть мне и самому это требовалось.
- А у тебя кто здесь?
- Подруга. Знакомая.
- Видимо она очень тебе дорога, раз ты такой неумелый молиться пришел сюда за помощью Бога.
- Я не молился с детства. Моя мама была верующей и заставляла меня часто ходить с ней в церковь на воскресную службу. А когда она умерла, я в память о ней изредка ходил и молился. А потом все стало забываться.
- Печально, - шепотом сказала она, - Хочешь, помогу? - она кивнула с сторону иконы с Иисусом.
- Давай.
- Ты не пытайся сложить все слова, как-то красиво. Просто говори душой и сердцем. Отключи мозг и чувствуй эту связь.
Она ушла, перед этим поставив свечку и что-то пробормотав себе под нос.
Я остался один.
- Господи, прошу тебя об одном единственном одолжении. Пускай она справиться с этим. Не забирай ее. Она еще слишком молода, чтобы умирать. Аминь.
Я встал и собрался уходить.
- А знаешь, я ей дал обещание, - остановился я и продолжил, - Я пообещал ей, что не оставлю ее. Я никому не давал таких обещаний, сам знаешь. Дай мне возможность выполнить это. Я буду оберегать ее. На этот раз я обещаю тебе, - по моим щекам потекли слезы, - Прошу тебя. Один шанс. Я сделаю ее счастливой. Клянусь.