Нет, страха не было. Какой страх, когда кругом звезды, а сам ты сидишь внутри мощного и послушного истребителя, вокруг тебя — машины твоих друзей, братьев по оружию, а командуют тобой асы из асов? Страха не было. Но на всякий случай я мысленно прочитал мантру, посвященную Будде.
— Черный 3, у меня все в норме, — у Дэвидсон даже через шлемофон и помехи голос кокетливо-эротичный. Вот уж повезло с ведомой…
— Черный 4, - Роза Кард, дура конечно же, но своя дура, — все системы и вооружение в норме.
— Черный 5, - голос Лефьера сух и выдержан. В критических ситуациях наш «умник», которому вечно больше всех надо, действует как машина, без раздумий и ошибок, — Падение мощности левого двигателя на два процента, остальные системы в норме. Компенсировал потерю из резервного аккамулятора. Бой вести могу.
— Роджер, черный 5, - Грекин спокоен, что такое пара процентов? — Правильно поступил, продолжай полет.
— Черный 6, у меня все в порядке. — когда у Янсена что-то не в порядке?
— Черный 7, - Ли Тай, кажется, хихикнула, — все системы работают нормально, к бою готова.
— Роджер, черный эскадрон. Мама, я черный 1, эскадрон готов к бою, начинаем операцию. Эскадрон, полный форсаж.
И тут началось!!! От галеонов, навстречу нам рванулся рой ракет и плазмоидов — на таком расстоянии еще бесполезный, призванный напугать… Напугал.
— Крутимся, ребятки, не даем себя сбить, ближе подходим.
Кружимся. Уворачиваемся. Ловушки отстреливаем. Идем. Идем, черт возьми!
— Я черный 1, даю первичную и попутные цели.
И на экране подкрашиваются разными оттенками красного борта вражеских транспортов, а ярче всех — огромный, по нашей классификации класса «Титаник» (не помню уж, как тинбарцы их называют), от которого сплошным огненным дождем идет заградительный огонь. Да только фиг вам! Мы маленькие, верткие, нас вам не достать! С большими кораблями воюйте.
— Я черный 5, падение мощности левого двигателя до восьмидесяти процентов. Продолжаю поддержание за счет резерва.
— Сожжешь, идиот!!! — это, кажется Роза.
— Отстреляюсь и уйду на одном.
— Черный 5, так и делай. Стреляй с максимальной дистанции и уходи.
— Ай-ай, сэр! — щазз, так он и сделает. Или я его не знаю, или он будет бить в упор и уползать хоть на ранцевом двигателе.
— Батист, не дури, — шепчу я в эфир. Не послушает. Знаю, что не послушает.
А звезды и огненные всполохи кружаться на обзорном экране в безумном танце.
— Мама всем моим. Сканеры обнаружили в конвое два фрегата. Они выпустили вам навстречу пять перехватчиков. Готовьтесь к бою, контакт через минуту.
— Роджер Мама, я черный 1. Черный эскадрон, бить только из пушек, экономим торпеды на первичные цели.
— Роджер…
— Роджер…
— Роджер…
А вот и они, херувимы. Вышли из-за галеонов красивым клином. Тяжелые истребители-штурмовики «Тар-Зоторг» с универсальными подвесками. Не ждали, видать нас, не подготовились. Нет, этим нас не поймать… А вот «Нибелунги» перехватят запросто! И, что самое поганое, пукалки «Фениксов» им как слону дробинка! Черт, ну хоть мне бы кассетник, я ж как-то семерых так развалил… на симуляторе.
— Всем «Сузаку», связать боем «Зоторгов», старший черный 2.
— Я черный 5, падение мощности левого двигателя до пятидесяти процентов, резерв исчерпан, компенсирую вторым двигателем, прошу разрешения остаться в атакующем строе.
Умничка Батист! Знает, что не откажу, знает сукин кот! Дождался возможности подраться, до последнего молчал, чтоб не отослали!
— Разрешаю, черный 5!!! — ору я в микрофон, чтоб ни Грекин, ни Дженкинс уже не имели право отослать «умника». Сами передали командование, — Расстояние до пуска на твое усмотрение. Всем моим, я черный 2. Идем в лобовую, классической звездочкой, я в центре! Держим их между собой и крупной целью, на сближении только орудийный, с близкой дистанции торпедами. Захват торпед на цель. Повторяю, не на «Зоторгов», на цель!
— Роджер…
— Роджер…
— Роджер…
— Роджер…
Перестраиваемся, идем вперед. Кто-то постоянно выныривает из строя — еще бы, по нам тоже бьют, все лупят как бешенные, не жалеем батарей, но толку от этого ноль. Даже если наши заряды и попадают во врага, экраны пробить пока не удается, и тут… Будда благой, да что они творят?!! Ян и Мартинес широко расходятся за пределы строя и устремляются на центрального тинбарца. Все остальные «Зоторги» переключают огонь на них, силовые экраны Ольгерда и Хосе вот-вот погаснут во вспышках, а броня у «Сузаку» — это ж жестянка, но тут я вижу, что они сбили — сбили, сволочи! — носовой экран с тинбарца и выгнали его прямо на меня, а сами снова ушли в вираж.
— Спасибо, парни!!! — ору я и жму на гашетку. Я уже сам не свой, я подобен первозданной стихии, от брони врага летят ошметки, он мой и ему уже не уйти.
Слева яркая вспышка, это моя ведомая прикрыла меня бортом сразу от двух ракет. Силовой экран Дэвидсон вырубился, один движок отлетел, из дыр в фюзеляже валит дым, но она еще на ходу, а передо мной ярким цветком взрыва расцветает кабина вражеского пилота. Сбит! И только тут до меня доходит, что все это время меня прикрывали оба эскадрона.
— Черный 3, ты как? — стыд кипуче мешается с радостью.
— Потеря двигателя, локальный пожар в силовой системе, второй двигатель всего восемьдесят процентов, разгерметизация кабины, — быстрым речитативом выдает она, — Давай-ка быстрее реализовывать твой план, Ли, иначе нам кранты.
Тинбарцы, потеряв лидера, заложили широкие круги и теперь рвуться в погоню за «Нибелунгами».
— Клэр, возвращайся, остальные в погоню.
— Хрен тебе, — слышу я ее голос в наушниках, — я тоже не сбросила торпеду… пока.
В это же мгновение торпеда рывком несется к прорвавшимся «Зоторгам». Уйти они не успевают, но взрыв происходит на ловушке, хотя и у самого силового экрана. Тинбарца трясет, мы дружно наваливаемся и бьем ему по двигателям, но еще двое прикрывают его, не дают добить, а один уверенно идет сбоку к «Нибелунгам».
— Все залп, — командую я. Торпеды уходят как одна, «Зоторги» кидаются в разные стороны, но не они цели наших крошек. Пускай противоракеты преодолело только пять торпед и цель — невеликих размеров транспорт, зато у него полностью разворотило борт и он начинает выходить из строя, теряя скорость и управление.
— Белый 1, черный 1, черный 5 — сообщаю я в эфир, мы не можем вас больше прикрыть, к вам приближается перехватчик, огневой контакт через тридцать секунд.
— Отстреливаемся, — спокойно произносит Дженкинс и от «Нибелунгов» к «Титанику» устремляется веер в дюжину торпед, а сами наши офицеры совершают маневр разворота.
— Черный 2, всем моим. Получившие повреждения срочно на Маму, остальные возвращаемся под командование первых.
— Роджер…
— Роджер…
— Роджер…
— Роджер…
— Роджер, я черный 5. Отказ левого двигателя, резервы исчерпаны, продолжаю атаку на цель.
Я сначала ушам своим не поверил. А когда поверил, было поздно. Из всех ракет «Нибелунгов» до галеона дошла только одна, пробившая жалкую метровую пробоину в обшивке. Вот на нее-то и пошел, на одном единственном двигателе, «умник», легко уворачиваясь от зенитного огня.
— Я Мама, поторопитесь с возвращением.
— Роджер, Мама, я белый 1, - голос Дженкинс стал хриплым и злым, — все прикрываем черного 5.
И началась свистопляска. Нас, боеспособных, осталось только шестеро, но добавились «Нибелунги», и мы дали Батисту подойти к тинбарцу вплотную и засадить торпеду в пробоину. Уходил он вдоль обшивки, на бреющем, поливая все что мог из орудий.
Взрыв от его торпеды был потрясающий. Полыхнуло так, что я подумал о взрыве реактора. «Титаник» вздрогнул всем корпусом, дернулся, едва не налетел на другой галеон, с трудом выровнял курс и заметно сбавил ход.
Лефьер выходил из виража, как нам казалось, безумно долго, а уже в последний момент от пораженного им корабля пришел «подарочек» — кто-то из зенитчиков выцелил его хвост и долбанул по нему. Снес экраны и раскурочил один движок. По счастью — левый.