У меня, наверное, глаза на лоб полезли, потому что я совершенно не представлял, о чем это она. Глядя на меня, Хосе зашелся беззвучным хохотом, взял с аудиосистемы минидиск, вставил его, нажал на воспроизведение и… Не знаю, краснел ли я до такой степени хоть раз в жизни, потому что из динамиков понеслись мои сентенции, которые я выдавал во время полетов с отключенной связью.
Где-то минуту я сидел замерев, как громом пораженный, но когда раздался мой загиб насчет маневровой дюзы «Равелина» и его же приемных ворот, я рванулся к проигрывателю и отключил воспроизведение.
— Ну не смотри на меня так, — простонал Мартинес, который от хохота уже просто катался по палубе, — Не удержался, послушал. Потому что, передав диск для тебя, она мой бросила мне на кровать и сухо произнесла "А вот ты впечатления не произвел". О-о-ой… Если ты бы только себя сейчас видел.
Хосе сел напротив меня, почти вплотную, улыбаясь до ушей, и положил мне руку на плечо.
— Ты такой красивый, когда краснеешь — обалдеть. Плачьте девки, — он взъерошил мне волосы на голове, и с ногами забрался на кровать.
— Угу, — пробормотал я, — а остальное время, прям урод…
— А ты часто краснеешь, — снова расхохотался Хосе, — Слушай, Ольгерд, а где ты так научился ругаться?
— Мой отец — майор портовой полиции, — криво ухмыльнулся я, — А матушка — бывший суперкарго с вольного торговца. Как ты думаешь, что я слышал, когда они ссорились.
— Вот это, — его палец указал на аудиосистему.
С минуту мы ржали, как кони.
— А вот я из тихого благообразного мирка, — Мартинес откинулся спиной на стену и заложил руки за голову. На губах его играла легкая улыбка, глаза, казалось, светились в полумраке, — Сплошная фермерская идиллия, куда ни глянь — леса, луга, поля…
— Гидропонные фермы, — блеснул я своим познанием в агрокультурном хозяйстве.
— Фермы? — Мартинес будто очнулся и снова помрачнел, — Нет, только натуральное хозяйство, минимум техники, никаких воздушных сообщений.
— Почему? — удивился я.
— Грешно. — с совершенно непередаваемой интонацией произнес он.
— Так ты из пуританских миров? — удивился я, — Как же ты попал в академию?
— Сбежал из дома, — пожал плечами Хосе, — Я слишком рано понял, что не вписываюсь в ту схему ценностей, которая выстроена вокруг меня. Ладно бы я просто не любил пасторальные пейзажи. Я…
— Внимание всем пилотам, — раздался голос из динамиков, — Оденьте свои летные костюмы и пройдите в комнату тактических брифингов.
Открытый космос
Учебный авианосец «Равелин», комната тактических брифингов
12 марта 139 Года Федерации, 23часа 49 минут
Капитан третьего ранга Льень стоял чуть сбоку от тактического куба и внимательно вглядывался в лица пилотов. Молодые, Господи, совсем еще мальчишки и девчонки, вчерашние школьники. Что заставило их выбрать профессию боевых пилотов? Кто качнул маятник того механизма, который перемелет их, и сотни таких же как они, выплюнет кровавые ошметки, и не заметит?
Льень прикрыл глаза. "Старею, становлюсь сентиментальным".
— Господа, — в углу куба ожила яркая белая точка, — это Вирсавия. Она была атакована Тинбарским Принципатом и захвачена около двенадцати часов назад. Охранявшая ее эскадра капитан-командора ван Ройта была уничтожена полностью. От Вирсавии — в противоположном углу куба зажглась алая звездочка, и между двумя точками пролегла серебристая черта, — вражеский флот направился к Мемфису. Сейчас мы находимся здесь, — маленькая зеленая искра засверкала рядом с центром серебристой черты, — а тинбарцы здесь, — чуть дальше в сторону Мемфиса серебристая линия уплотнилась в шар.
— Мы у них в тылу? Они мимо нас проскочили? — послышались возбужденные голоса.
— Да, мы у них в тылу, но целью нашей атаки является транспортный флот, — на серебристой черте взбухло еще одно утолщение, — Мы атакуем галеоны, быстро возвращаемся и пытаемся сделать ноги от разозленных тинбарцев, которые так торопятся к Мемфису, что оставили свою армию далеко позади. В идеале, им придется окружить армейские суда, ну а скорость движения эскадры равна скорости движения самого медленного судна, не так ли?
— То есть наша задача… — подал голос Батист Лефьер.
— Налететь, напугать и сбежать, — ответила Дженкинс, не поднимаясь с места. Я и Грекин идем на «Нибелунгах», вы нас прикрываете, подходим на минимальную дистанцию, чтоб у их противоракет было поменьше шансов, палим, разворачиваемся и уходим. Звучит просто, если забыть про заградительный огонь.