– Понимаю, – сказал он.
– Но при этом все же мне не верите. – Натали склонила голову. – Или верите?
Мягкость рассеялась как утренний туман. Месье Ганьон уронил перо. Откинувшись назад и сложив руки на груди, он, казалось, набрал полные легкие воздуха, а потом выпустил его весь через нос, все это время неотрывно сверля ее глазами.
Натали выпрямилась на стуле и встретила его взгляд. Если она его не убедила, что тогда? Она может застрять тут на долгие часы. Только этого не хватало – не успеть сдать статью в срок. Как будто она и так уже не сомневалась, что сможет сосредоточиться на написании, и…
– Вы не очень-то умеете лгать, мадемуазель. Что-то вы от меня утаиваете.
У Натали не было на это ответа, потому что будь она на его месте, то испытывала бы такое же недоверие.
– Я спрошу последний раз, – сказал он. Его голос был осторожным, контролируемым, но не звучал недобро. – Вы можете опознать жертву?
Как он умудрялся одновременно быть таким красавчиком и таким надоедой?
– Нет, и не имеет значения, как вы сформулируете вопрос или сколько раз его зададите. Я сегодня увидела ее впервые в жизни.
Он склонил голову с озадаченным выражением лица:
– Мадемуазель Боден, должен сказать… вы очень…
Громкий стук в дверь прервал его. Он извинился и пересек комнату. Не успел он открыть дверь, как в нее постучали повторно. Затем раздался мужской голос:
– Кристоф!
Он открыл дверь и вышел в коридор, оставив дверь приоткрытой, ровно настолько, чтобы Натали смогла уловить обеспокоенность в их шепоте.
– О боже, Лоран, – голос месье Ганьона стал выше. – Уже?
Вскоре он заглянул обратно в комнату:
– Благодарю за уделенное время, мадемуазель Боден. – Он распахнул дверь, пожав плечами. – Мне жаль так рано обрывать нашу встречу. Дело чрезвычайной важности требует моего внимания.
– Конечно, – сказала она, вставая, взяла сумку и букет. Приблизившись к месье Ганьону, она не могла не отметить его одеколон с ароматом лемонграсса, который посреди всей этой смерти был полон жизни и свежести.
– А, да, можете выйти через задний ход, – сказал он, указывая на дверь, через которую мужчины вносили тело. Когда они дошли до нее, он открыл дверь для Натали. Она торопливо поправила ремень сумки и уронила букет.
– Ой, – сказала она, нагибаясь, чтобы собрать цветы. – Я такая неуклюжая. Извините.
Он опустился на колени, чтобы помочь ей.
– Мы начали разговор с цветов мадам Валуа, ими же и закончили, – сказал он, подавая ей букет. Возможно, он улыбался, но она была слишком смущена, чтобы посмотреть ему в лицо.
– Так и есть, – подтвердила она, выпрямляясь одновременно с ним. Она посмотрела на бутоны, все еще не помня момента их покупки. Может, вспомнит потом.
Натали вышла на улицу и проскользнула мимо торговца, продававшего «паштет из морга», который был всего-навсего мазью с броским названием.
Месье Ганьон крикнул ей вслед:
– Будьте осторожны, мадемуазель Боден. – Тон его теперь был менее формальным, с вплетенной ноткой беспокойства. – Париж сейчас не место для прогулок молодой женщины в одиночку.
Глава 3
Натали опять смахнула карандашом крошки со стола. Она делала так постоянно, независимо от того, были они там или нет, после каждой написанной пары слов в статье про морг. Слова плавали по ее блокноту, как заблудившиеся рыбки.
Ей казалось, что она видит кровь.
Но это были лишь чернила.
Снова и снова.
Наконец она закончила писать, закрыла блокнот, решив дать статье время отлежаться перед тем, как прочитать ее еще раз.
Хотя она уже давно доела свою булочку с шоколадом, ее никто не гнал. Жан, ее любимый официант, видел, что она работает, поэтому не беспокоил.
Воробей прыгнул к крошкам, поклевал, пока не съел их все, и склонил головку.
«Кажется, тебе сегодня досталось больше от булочки, чем мне. Зря перевела свою любимую сладость». Эти круассаны, наполненные шоколадом, манили ее, сладкоежку, каждый раз, когда она приходила в Café Maxime. Ее подруга Агнес их тоже обожала.
Это ей кое о чем напомнило. Ей нужно было написать в ответ Агнес, которая уже успела прислать ей и открытку, и письмо. Может, завтра. Сегодня она была не в том состоянии.
Она взяла блокнот и положила его в сумку. Будто по сигналу из него выпала открытка, полученная четыре дня назад. Она перечитала ее.
Привет из Байе!
Водяное колесо вживую гораздо красивее. Сама увидишь – надеюсь, уже в следующем году!
Погода все еще великолепная. Бабушка по-прежнему печет каждый день. Роже такой же надоеда.