– Забудь.
Ада вскинула голову с заплаканными глазами. Она ожидала, что сейчас начнется истерика, но ничего не происходило. Да, письма больше нет, но ведь и Эрика тоже давно нет. Она уже отпустила его, так может стоит отпустить и этот клочок бумаги? Ада встала, вытерла нос, отряхнула платье и кивнула. Ребекка положила свою руку ей на плечо.
– Пойдем. Я слышала, что в Городе сегодня будет какой-то интересный спектакль.
Они двинулись дальше по тракту. До Города было не меньше 20 километров, и идти все это расстояние пешком не имелось никакого желания. Похоже, Бекка это тоже понимала. У следующего коттеджа – обычного деревянного домика с треугольной крышей – стояло и лежало шесть велосипедов. Наверняка, люди выбрались из душного Города на природу. Учитывая, что по Восточному шоссе практически никто не ездит, путешествие в 20 километров на двухколесном транспорте казалось вполне интересным времяпрепровождением. Ада немного расстроилась, что у них нет такого средства передвижения. Её слегка грустный взгляд уловила Бекка.
– А вот и наш транспорт, – хитро улыбнулась она.
Аделаида испуганно посмотрела на неё. Та ничего не ответила, лишь раскрыла рот ещё шире, продемонстрировав идеальный набор белоснежных зубов. Она взглянула на домик, из которого не доносилось ни звука. Может приехала молодежь, но сейчас уже четыре часа дня, и они должны были бы быть на улице. Ребекка подкралась к велосипедам, долго присматривалась к ним и, наконец, выбрала стоящий у забора, с корзинкой на руле, багажником, сильно изогнутой рамой, белого с синим цветом, с разнообразными наклейками.
– Давай! Бери и поехали.
Эстер замотала головой. Воровство? Нет, до такого она не опустится. Улыбка пропала с лица черноволосой.
– Твою ж мать, ну и оставайся здесь. Плачь в подушку, вытирай слезы, молчи всю жизнь. Проживешь ещё лет 15-20 одна в квартирке, никуда не выходя, и помрешь в ней же. И никто даже не узнает, что ты умерла, потому что всем плевать. Я поехала развлекаться. – Она ловко запрыгнула на сиденье и двинулась в сторону шоссе, а её черные волосы эффектно развивались из-за встречного ветра.
Аделаида наблюдала, как она уезжает, обхватив себя руками. Нижняя челюсть затряслась, и она опять собиралась заплакать. Черт, почему эта глупая девчонка права, думала она. У неё действительно никого нет. Какая, к черту разница, что она будет делать дальше? Почему бы и нет?
Она схватила первый попавшийся велосипед, точно такой же, как и у Ребекки, только нежно-розового цвета, с болтающимися кисточками на руле. Перерыв в десять с небольшим лет с момента последней поездки на этом средстве передвижения дал о себе знать. Также быстро забраться на байк у неё не получилось. Но сделав пару шагов вперед, с рамой между ног, и ударившись несколько раз о педали, она смогла запрыгнуть на сиденье и проехать метра четыре, прежде чем упала на левый бок, на траву. Зелень испачкала её платье. Ада выругалась про себя, запыхтела и сделала ещё одну попытку. Благодаря непонятно откуда появившейся ярости, она запрыгнула на велосипед и уже уверенно поехала вперед. Меньше чем за минуту она догнала Ребекку, проезжая мимо неё показала ей язык и умчалась дальше. Бекка засмеялась во весь голос и прибавила ходу. Они выехали с тракта на Восточное шоссе и двинулись на запад, в сторону Верхнего Города.
Дорога состояла всего из двух полос в обе стороны. Идеально ровный асфальт способствовал приятному передвижению. Велосипед шел плавно и легко. Вокруг ничего, кроме густого леса. Несмотря на начало осени, он ещё не успел пожелтеть. Высокие деревья практически полностью закрывали шоссе от солнечного света, и вся дорога прошла в прохладе. Но разгоряченные поездкой, они совершенно не заметили отсутствия Солнца, им не мешал холодный ветерок в лицо, от которого то и дело из глаз текли слезы. Они смеялись и веселились, то разгоняясь, то убавляя ход. Перемещались от одного края дороги к другому, ехали по встречной полосе, иногда без рук, даже Аде удалось провернуть это трюк. Ребекка иногда разгонялась пока хватало сил, а потом переставала крутить педали и закидывала ноги на руль, держась только руками. Бывало, она соскакивала с сиденья на полном ходу, перекидывала одну ногу через раму, и стояла во весь рост на другой педали, удерживая равновесие. Во время этой поездки Аделаида впервые за все время пожалела, что не может ничего сказать. Ей так много хотелось спросить у Ребекки, самой что-нибудь рассказать, ведь атмосфера как раз способствовала этому. Но она не могла, и от этого на душе становилось не по себе, как будто она какая-то неполноценная. До этого таких мыслей у неё в голове не было, и непонятно как они вообще пришли. Но она их отбросила, зачем об этом сейчас рассуждать? Аделаида завороженно наблюдала за Беккой. Как легко ей удавалось получать удовольствие от банальной поездки на велосипеде с человеком, который даже заговорить не может. Она ни о чем не думала, не напрягалась и наслаждалась каждой секундой. Встряхивала волосами, пыталась танцевать, напевала что-то себе под нос, а иногда и во весь голос, кричала в чащу леса. Ада завидовала ей.