- Вы ей не сказали об этом, - задумчиво произнес Мартин. - Что ж... вероятно, это правильно. Излишнюю восторженность надо лечить.
- Заберите ее отсюда, - сказал Клим. - Прошу вас. Если угодно, я даже подскажу несколько интересных историй для платы ключникам.
Мартин посмотрел в глаза директору:
- Научная ревность? Клим покачал головой:
- Нет. Девочка, бесспорно, талантлива. Ее опровержение Уравнения Бога было блистательно красивым. Но ей надо учиться. И не здесь, где полно фанатиков и психопатов, а обелиски дразнят взгляд... Сегодня девочка убедится, что ее теория - вздор. Она не сломается, она начнет выдумывать новые подходы... и утонет в обилии материала, в ползании по скалам с рулеткой, в бесплодных спорах и обидах. Уведите ее, Мартин! Она повзрослеет и вернется - чтобы раскрыть тайну Библиотеки.
Мартин протянул директору руку:
- Договорились. Есть только одна проблема - захочет ли она уйти? Даже если мы ее свяжем и дотащим до Станции... вы же знаете не хуже меня: ключники пропустят во Врата лишь добровольцев.
- Мы ей поможем, - усмехнулся Клим. - Сейчас весь наш дружный коллектив вернется вместе с Ириной. Все будут злы и язвительны, насмешки посыплются градом. Особенно постараются те, кого она успела обидеть. Если этого мало - я своей властью велю ей убираться вон... и назову дурой. Девочка гордая, она уйдет.
Мартин не знал, чего было больше в словах Клима - искренней тревоги за талантливую девочку, взявшую на себя груз не по силам, или ревности ученого, почуявшего сильного соперника. Но Библиотека - и впрямь мир не для взбалмошной семнадцатилетней девчонки. Лет через пять - и в этом Мартин был убежден - по каменным островкам бродила бы полуголая беременная женщина, за руку которой цеплялась бы парочка детей. И никакие тайны древних языков ее бы не интересовали. Всему свое время. В юности следует учиться и беситься, бороться с несправедливостью и потрясать мир... а перерывать горы пустой породы в поисках драгоценной крупицы знания - привилегия зрелости.
- А теперь - обедать? - предложил Клим. - Вы уже пробовали местный рыбный суп?
...На обед собрались все жители поселка, не отправившиеся вместе с Ириной постигать тайны Вселенной. Клим и две индианки-поварихи (у Мартина сложилось четкое ощущение, что они обе - жены директора), десяток мелких ребятишек и два старика, видимо, приглядывающие за детьми в отсутствие родителей.
- Так и живем, - весело сказал Клим. - Коммуна своего рода. А что поделать? Нехватка ресурсов всегда приводит к извращенным формам общественного устройства.
Детям Мартин раздал по кусочку шоколада - старшие немедленно сжевали лакомство, младшие пробовали шоколад с опаской. Один малыш даже заревел, пуская коричневые слюни.
- Сладкого не хватает, - со вздохом признал Клим, первым поднося ложку ко рту. - Пытаемся варить патоку из кувшинок... но я постесняюсь предложить вам снять пробу. Сладости и хлеб - вот с чем тут проблема...
Мартин предложил взрослым галеты, поколебался и разделил по половинке галеты среди детей. Некоторое время все молча грызли редкий деликатес. Старики галеты сосредоточенно сосали, осторожно обмакивая их в рыбный бульон.
А суп и впрямь оказался вкусным! Густой, наваристый, с кусочками рыбы и моллюсками, с похрустывающими на зубах, будто капуста, лентами водорослей. Мартин съел две миски, поблагодарил женщин - и подарил им пакетик красного и пакетик черного перца.
Клим только покачал головой:
- Мартин, скажите, как часто вы странствуете между мирами? Вы третий на моей памяти человек, догадавшийся прихватить пряности.
- Очень часто, - признался Мартин. - Если кто-нибудь проводит меня до Станции, то я отдам вам все остатки припасов. Но только после того, как ключники примут мою историю.
- Непременно проводим, - улыбнулся Клим. - И письма вы захватите?
- Захвачу, - кивнул Мартин.
Облагодетельствованные специями индианки принесли пластиковую флягу литра на три. Разлили по кружкам мутную опалесцируюшую жидкость - немного, граммов по пятьдесят. Мартин внимательно посмотрел, как пьет Клим - залпом, крякнув и закусив кусочком рыбы. Понюхал напиток - брага пахла рыбой и спиртом, но сивушных тонов почти не было. Глотнул - водорослевая самогонка обожгла нёбо, шершавым горячим комком прокатилась по пищеводу, но оставила неожиданно приятное свежее послевкусие.
- Явные тона мяты и аниса, - с удивлением отметил Мартин. Клим гордо улыбнулся:
- Не коньяк, но пить можно. Вот для табака заменителей не нашли...
Мартин покорно достал пачку крепких французских сигарет. Взрослые граждане Библиотеки мгновенно расхватали "Житан" - кто по одной сигарете, а кто, виновато улыбаясь, по две-три. Ребенок постарше, потянувшийся к пачке, получил по рукам.
Приличия ради и Мартин закурил. Он предпочел бы сигару, спрятанную в рюкзаке для особых случаев, но дразнить людей не хотелось.
- Иной раз придешь к Станции, выждешь, пока ключник трубочку закурит, скрипуче сказал один из стариков, - да и подойдешь для разговора... Что попало несешь, лишь бы дымку нанюхаться... хорошо, ключники терпеливые, слушают долго... когда и винцом угостят...
- А вот табаку никогда не предложат, - печально сказал второй старик.
- Они еще и марихуану покуривают, - заметила та индианка, что помоложе. Посмотрела на Мартина.
Мартин не пошевелился.
Выпили еще дважды по пятьдесят. После этого Мартин улыбнулся и отставил кружку. Никто не настаивал, да и местным вполне хватило. Дети разбежались - кто плескался в каналах, кто бдительно следил за малышами. Взрослые, кроме Клима, пустились в сбивчивый разговор. Друг про друга они все давным-давно знали, сейчас их интересовал лишь один слушатель - Мартин. Он узнал, что одного старика зовут Луи, он француз, физик, отправившийся на Библиотеку после того, как овдовел, - доживать остаток дней с пользой для науки. Второй старик оказался немцем, филологом, как и индианки. Те, кстати, были сестрами и действительно являлись женами Клима. Через час у Мартина сложилось ощущение, что он прожил на Библиотеке несколько лет. Самые занятные истории - о ночной рыбалке и разлившейся браге, о геддаре, который на спор рубил обелиск своим мечом, и о сумасшедшем, явившемся на Библиотеку в поисках несуществующих "древних технологий", - стали идти по кругу. Сестры завязали скучный профессиональный спор о знаке препинания, означающем "я говорю с иронией, не относитесь к моим словам слишком серьезно".