– Всё до ужаса банально, – сказал Эрнесто. – Вы позволите?
– Да, – глядя на появляющиеся на свет портсигар и зажигалку-гильотинку, сказал Мартин. – Благодарю.
Сигару он взял с удовольствием, хотя и не считал себя любителем табачной отравы. Но уж лучше иногда покурить сигару, чем каждые полчаса травиться сигаретным дымом.
– Настоящая гавана, – мимоходом сказал Эрнесто. – Был недавно на Кубе, оттуда и привёз… в Москве сплошной фальсификат…
Мартин подумал, что эту банальную фразу изрекают обычно люди, ничего не понимающие в сигарах, не умеющие их хранить и не знающие, где покупать. Но сигара и впрямь оказалась отличной – и Мартин смолчал.
– Так я говорю, что всё очень банально, Мартин. У меня есть дочь. Ей семнадцать лет… дурацкий возраст, что ни говори. Девочке взбрело устроить себе турне… она прошла Вратами. Я прошу вас отыскать её и доставить обратно. Как видите – всё очень просто.
– Чрезвычайно просто, – согласился Мартин. – И очень банально… Семнадцать лет, говорите?
Эрнесто кивнул.
– Давно она покинула Землю?
– Три дня назад.
Мартин кивнул. Хуже, чем если бы его разыскали немедленно… но терпимо. Хотя его и пытались разыскать – ещё в субботу… без особой настойчивости, впрочем.
– Я должен кое-что выяснить, прежде чем приму решение.
Эрнесто не возражал.
– Какие ваши отношения с дочерью? – спросил Мартин.
– Хорошие, – без колебаний ответил Эрнесто. – Нет, бывают споры… но вы понимаете, я избавлен от целого ряда обычных житейских проблем. Хочешь новые тряпки – пожалуйста. Хочешь всю ночь слушать музыку – слова никто не скажет… когда строили дом, я сразу заказал хорошую звукоизоляцию. Отдых, учёба… всё в порядке.
– Я понимаю, – согласился Мартин. – А обычные, человеческие отношения? Поговорить по душам, отпроситься в ночной клуб, привести домой приятеля?
– Поверьте, я хороший отец, – с лёгкой гордостью сказал Эрнесто. – Поговорю, отпущу, разрешу. Поспорю, посоветую, но если не удастся на своём настоять – смирюсь.
– Замечательно, – с понятным недоверием ответил Мартин. – Что ж… а как она относится к вашему бизнесу?
– У меня вполне законный бизнес, – опять же не без гордости сказал Эрнесто. – Любой серьёзный бизнес – гадкая штука, но стыдиться мне нечего. Я не бандит, торгующий «дурью» и содержащий притоны. И дочери за меня не стыдно, если вы об этом спрашиваете.
– Она посоветовалась с вами, прежде чем отправиться в своё… путешествие?
– Нет, – ответил Эрнесто.
– Это не кажется вам странным?
– Не кажется. У нас были разговоры про Врата, и я объяснял Ирине, что пользоваться услугами ключников следует с осторожностью, лишь накопив жизненный опыт и обретя уверенность в собственных силах. Ирочка не согласилась. Ей нравятся путешествия, а что может быть лучшим путешествием, чем путь через Врата? Скажу честно, Мартин, я не исключаю, что через два-три дня Ирочка вернётся сама. Но не хочу рисковать.
– Мне надо будет осмотреть её комнату, личные вещи, – сказал Мартин.
Эрнесто нахмурился, но всё-таки кивнул.
– Оплата?
– Назовите сумму, – легко ответил Эрнесто. – Я знаю ваши расценки, меня они не смущают.
Ну что за незадача! Мартин пытался придумать хоть одну вразумительную причину для отказа – и не находил причин. Приятный человек. Легкомысленная дочка. Хорошие деньги. Не за что зацепиться. И уж если дойдёт дело до серьёзных разговоров, его не поймёт собственная крыша. Скажут: «Серьёзный мужик, с понятиями… беда у него, надо бы помочь, Мартин».
Все эти мысли промелькнули в голове и сменились чем-то вроде недоумения. Почему он хочет отказаться от предложения? На бухгалтера-убийцу он согласился охотиться, рискуя и пулю поймать, и собственные руки в крови испачкать. А сейчас надо всего-то девочку домой вернуть.
– Не нравится мне что-то, – признался Мартин. – Честное слово.
Эрнесто развёл руками – мол, ничем помочь не могу.
– Вы всё мне сказали? – уточнил Мартин. – О своей дочери, о себе?
Если и была в ответе пауза, то совсем крошечная и невинная.
– Всё, что относится к делу. Но вы спрашивайте, я отвечу на любые вопросы.
Мартин сдался:
– Я приму душ и выпью кофе, хорошо? А потом отправимся к вам. Можете подождать здесь…
– С удовольствием, – немедленно согласился Эрнесто. – Книжечку полистаю…
Лежащий на столе потрёпанный том Гарнеля и Чистяковой открылся на статье о расе хри, подозреваемой авторами в ненависти к чужакам и людоедстве. Полушкин посмотрел на фотографию, изображающую что-то вроде гигантского омара на болотистом берегу, лицо его даже не дрогнуло.
Мартин отправился в душ.
– Здесь грустно и одиноко, – сказал ключник. – Поговори со мной, путник.
Мартин никогда не придумывал истории загодя. Частично из суеверия – ему казалось, что придуманная история может каким-то мистическим образом «материализоваться», стать известной другим путешественникам. Частично из сложившегося ощущения, что ключники ценили импровизацию.
– Я хочу рассказать о человеке и его мечте, – сказал Мартин. – Это был обыкновенный человек, живущий на планете Земля. И мечта у него была обыкновенная, простая, другой бы и за мечту её не посчитал… уютный домик, маленькая машина, любимая жена и славные детишки. Человек умел не только мечтать, но и работать. Он построил свой дом, и дом даже получился не слишком маленьким. Встретил девушку, которую полюбил, и она полюбила его. Человек купил машину – чтобы можно было ездить в путешествия и быстрее возвращаться домой. Он даже купил ещё одну машину – для жены, чтобы та не слишком скучала без него. У них родились дети: не один, не двое, а четверо прекрасных, умных детей, которые любили родителей.
Ключник слушал. Сидел на диванчике в одной из маленьких комнатёнок московской Станции и внимательно слушал Мартина.
– И вот, когда мечта человека исполнилась, – продолжал Мартин, – ему вдруг стало одиноко. Его любила жена, его обожали дети, в доме было уютно, и все дороги мира были открыты перед ним. Но чего-то не хватало. И однажды, тёмной осенней ночью, когда холодный ветер срывал последние листья с деревьев, человек вышел на балкон своего дома и посмотрел окрест. Он искал свою мечту, без которой стало так тяжело жить. Но мечта о доме превратилась в кирпичные стены и перестала быть мечтой. Все дороги лежали перед ним, и машина стала лишь сваренными вместе кусками крашеного железа. Даже женщина, спавшая в его постели, была обычной женщиной, а не мечтой о любви. Даже дети, которых он любил, стали обычными детьми, а не мечтой о детях. И человек подумал, что было бы очень хорошо выйти из своего прекрасного дома, пнуть в крыло роскошную машину, помахать рукой жене, поцеловать детей и уйти навсегда…
Мартин перевёл дыхание. Ключники любили паузы, но дело было даже не в этом – Мартин ещё не знал, как закончит свой рассказ.
– Он ушёл? – спросил ключник, и Мартин понял, как надо ответить.
– Нет. Он спустился в спальню, лёг рядом с женой и уснул. Не сразу, но всё-таки уснул. И старался больше не выходить из дома, когда осенний ветер играет с опавшей листвой. Человек постиг то, что некоторые узнают в детстве, но многие не понимают и в старости. Он осознал, что нельзя мечтать о достижимом. С тех пор он старался придумать себе новую мечту, настоящую. Конечно же, это не вышло. Но зато он жил мечтой о настоящей мечте.
– Это очень старая история, – задумчиво сказал ключник. – Старая и печальная. Но ты развеял мою грусть, путник. Входи во Врата и начинай свой путь.
Время выбора не ограничивалось ничем – кроме разве что голода и жажды. Однажды Мартин провёл перед компьютером больше шести часов.
Вот и сейчас прошло уже минут сорок, а он всё никак не мог решиться.
За вчерашний день он успел побывать в доме Ирины, поговорить с двумя её подругами и перепуганным насмерть бойфрендом – совершенно бесполезным пареньком лет семнадцати, заискивающим перед отцом Иры, перед её матерью и, кажется, даже перед собакой – здоровенной тоскливой мальтийской овчаркой.