По стране колеся.
* * *
Плачу я, что ли,
Листвою осеннею наземь...
Что-то привиделось,
Что-то припомнилось мне...
Поле ты, поле,
Единственный свет мой
И праздник!
Тени дождей,
Отражённые в давнем окне.
К ним припаду,
Чтобы памятью
Здесь отогреться.
И загудят
Мне в зелёных полях
Поезда! И зазвенят
Проржавевшие
Старые рельсы,
Что заросли
И теперь не ведут никуда...
* * *
Всё прозрачнее
Верб купола.
Что-то рвётся во мне,
Что-то ропщет.
Может, юность
Внезапно взошла,
Словно месяц
Над дальнею рощей?
Кто ты? Где?
Отзовись... Не молчи.
Здесь душа
Что-то ищет незряче:
То ли кто-то
Забытый
Кричит,
То ли кто-то,
Отвергнутый,
Плачет.
21
* * *
- Душа моя,
О чём жалеть?
Так много здесь
Прошло бесследно -
На этой горестной земле,
На рубеже моём последнем...
- О том,
Что билось и рвалось,
О том, что плакало и пело,
О жизни,
Что любил до слёз
Так тяжело и неумело.
* * *
Дни мои
Давние,
Словно под сердцем
Осколки.
Гляну в былое:
Как трудно
Прожил на земле!
Что-то забылось...
И всё-таки
В памяти столько,
Что для другого
Хватило б
На тысячу лет.
Прежде,
Чем стану землёй,
Поклонюсь троекратно
Отчему полю,
К которому
Болью приник.
Ты не поток,
Уходящий в меня
Безвозвратно, -
Входишь,
Навек превращаясь
В горючий родник.
Мир мой осенний,
Отрада моя и спасенье,
Видишь -
Над лугом
Над бывшим
Туманный платок...
Мир мой осенний,
Надежды моей воскресенье,
Не обдели меня
Поздней твоей теплотой.
22
ПРЕДВЕСТНЫЙ СВЕТ
«Предвестный свет». Казалось бы, что
особенного в этом сочетании? А между
тем, из-за этого названия сборника в
1985 году редактор Северо-Западного
книжного издательства (г. Архангельск)
Елена Шамильевна Галимова попала в
больницу.
Появление Михаила Николаевича ли-
тературная Вологда восприняла благо-
желательно, что пермяков удивило. Еще
когда мы готовились к переезду, друзья
качали головами:
- Пробиться трудно везде. Но если в
других городах могут появиться хоть
какие-то возможности, то Вологда - нуле-
вой номер. Там писатели стоят плотной
стенкой и «чужих» не пропускают.
Чужих! Но Миша появился по реко-
мендации непререкаемого в этих краях
авторитета. (Там услышал обиходное в этих местах название Союза писа-
телей - «Союзпис». «Союз... как?» - переспросил).
Его начали печатать местные газеты: «Вологодский комсомолец», «Крас-
ный Север». В 1985 году готовилось празднование 40-летия со Дня Побе-
ды. Особо патриотично настроенной публики среди пишущей братии не
было, и странным образом на эту роль неплохо смотрелся Михаил. Тема
Родины у него звучала очень искренне. В нём пробудился маленький сол-
дат сорок первого года, уста которого были зашиты не одно десятилетие,
и вот теперь он с каждым стихотворением всё ярче обретал собственный
голос!
...Тема войны глазами детей в то время в советском искусстве была уже
достаточно развита. Наиболее ярко это проявилось в кинематографии,
вершинами можно считать фильмы Андрея Тарковского «Иваново дет-
ство» и Элема Климова «Иди и смотри». Не будем сравнивать начинающе-
го поэта со знаменитыми режиссёрами по выразительности и мастерству,
но интересно, что он начинает там, где они завершили. Ни у Тарковского,
ни у Климова не звучит то, о чем Сопин говорит в стихотворении «Ветера-
ны»: «Опасны не раны, а сердца поразившая ложь!»
Конечно, всё это ещё достаточно декларативно, скорее заявка. Но прой-
дёт совсем немного времени, и тема станет едва ли не главной.
Перестройкой в обществе ещё и не пахнет, а в стихотворении «Октябрь.
Воскресный день...» («Предвестный свет», 1985 г.) читаем:
То в пламень чувств,
То в стылый веря разум,
Юродствуя,
Сметая алтари,
Стремясь со злом -
В себе! -
Покончить разом,
23
Мы столько бед
Успели натворить.
Там же, «Боль безъязыкой не была...»:
...Я сам творил тот суд посильно,
Чтоб смертный приговор отцу
Не подписать рукою сына.
Официальное общество еще полно самодовольства. Даже мыслящая
интеллигенция, собирающаяся на кухнях, видит в своем противостоянии
официозу нечто героическое. А Сопин уже без иллюзий:
«... Гляну в зеркало. Вздрогну. И сам от себя отшатнусь».