Я усмехнулся.
— Я создал монстра!
— Нельзя включать классический альбом любителю музыки и рассчитывать, что он не захочет такой же.
Я хмыкнул.
— Правда.
Мы прошли два квартала, не прекращая перебрасываться шуточками. Мы болтали, размахивали руками, что — то объясняя, что мне показалось довольно милым, и, не сомневаюсь, я не прекращал улыбаться с момента выхода из дома. Мы выкинули пустые бутылки в мусорную корзину, я провел его по переулку и остановился перед входной дверью музыкального магазина.
— Пока мы не вошли, ты должен мне пообещать.
Он внезапно стал серьезным.
— Что?
— Это особенное место, а посему, должно оставаться тайной.
— Посему?
— Это слово.
— Им уже лет двести никто не пользуется.
— Не правда. Я только что использовал.
Он хихикнул.
— Ладно, в общем, я не имею права никому рассказывать, что был здесь?
— Нет. Как про Вегас.
— Типа «Все, что происходит в Вегасе, остается в Вегасе»? Серьезно?
— Да, серьезно, — кивнул я. — Место слишком крутое, чтоб популяризировать его.
— Разве это не убыточно для бизнеса?
— Возможно. Но тут олдскульная независимость. Мне думается, владелец был серфером, курит травку, начиная с шестидесятых годов, и борется с корпорациями, хотя я и не спрашивал его. В общем, если люди узнают об этом месте, оно станет мейнстримом. И испортится.
Он насупился.
— Тогда это не Вегас. А «Бойцовский клуб».
Я расхохотался и поклонился.
— Что ж, Кузнечик, Термин, которым обычно называют неопытных новичков, ты прошел тест. Можешь войти. — Он просиял, а я со смешком распахнул дверь.
Он шагнул внутрь.
— Ничего себе.
Музыкальный магазин воздавал должное семидесятым. Вместо неоновых огней и мерцающих цифровых экранов на стенах висели постеры различных групп и винтажные футболки. И много — много рядов виниловых пластинок.
— Круто, да?
Он медленно кивнул и, все еще глядя на ряды альбомов, спросил:
— С чего мне начать?
— Сюда, — сказал я, проводя его к секции фолка. — Они классифицируются по жанру, потом по алфавиту. — Я нашел секцию «Б». — Вот. Джефф Бакли.
Он просмотрел несколько обложек.
— И какой мне понравится? — осведомился он, больше у себя, чем у меня.
— «Концерт в Сини», — ответил я ему. — Он исполнял каверы на Билли Холидей и Нину Симоне. Ты полюбишь его.
Я пробежался по обложкам, а когда поднял взгляд, он таращился на меня. В смысле мы стояли плечом к плечу, копались в винтажных записях, и он таращился прямо на меня.
— Что?
Он быстро вернулся к пластинкам.
— Ничего. — Он покачал головой. — Можешь посмотреть. Я… поищу проигрыватель, — пробормотал он настолько тихо, что я едва разобрал слова. И ушел искать плеер и вертушки.
Странно. Но я прикинул, что мы не так уж близко знакомы, чтоб можно было определить странное поведение. Я нашел нужный альбом и вынул из обложки. Винил вроде не был царапанным, поэтому, улыбнувшись, я спрятал пластинку обратно и прошел к Эндрю.
— Нашел, — сообщил я ему.
— О, классно. Спасибо, — сказал он, явно сосредоточенный на проигрывателях, потому что на меня не посмотрел. — Какой их этих, как думаешь?
В отличие от моего огромного ящика эти были настольными устройствами. Казалось, он не мог выбрать между двумя.
— Думаю, черный. У него встроенные динамики, — пояснил я ему. — И он сочетается с рамками на стене и роялем.
Он улыбнулся.
— Правда.
— А теперь, — проговорил я, озираясь. — Будет справедливо, если ты выберешь альбом для меня.
Он огляделся вокруг и моргнул.
— Ой.
— Не то, чтоб понравилось бы мне, а то, что ты выбрал бы для себя.
Он направился в джаз — секцию, пролистал обложки, корча рожицы от некоторых, хмурясь от других, а от третьих вообще испытав отвращение. Но потом вытащил запись, прочитал список композиций и улыбнулся. Поднял, чтоб мне было видно. Он назывался «Джаз на рояле: Фанк и Фьюжн». Я, мягко говоря, был удивлен.
— Обложка словно к ужасному порнофильму семидесятых.
Он рассмеялся и быстро осмотрелся, не слышал ли кто мои слова.
— Ну, да, обложка не очень, но песни очень даже.
Он передал мне пластинку, я прочитал названия композиций и имена артистов, о которых сроду не слышал.
— Ты бы это слушал? — спросил я.
— Определенно.
— «Джаз на рояле: Фанк и Фьюжн»?
Он прыснул.
— Не критикуй, пока не услышал.
Я выдохнул, надувая щеки.
— Окей, ты начальник.