– У меня тоже.
Он прижался ко мне губами, но, не давая поцелую перерасти во что–то серьезное, запищала стиралка. Разочарованно простонав, он отстранился.
– Спасены в последнюю минуту, – пробубнил я, пытаясь перевести все в шутку.
Он решительно покачал головой.
– Нет. Я закину твои простыни в сушилку, включу следующий режим, а потом мы отправимся в постель. И после порции минета или взаимной мастурбации ты сможешь поспать.
А вот и командир–Эндрю вернулся. Следовало признать: мне нравился командир–Эндрю. Он покинул кухню с решительным выражением лица, а я последовал за ним. Только он свернул по коридору в прачечную, а я направился к лестнице. И подумал: ему не придется гадать, куда меня унесло, если разбросать одежду. Рубашка упала на нижнюю ступень, ботинки я снял наверху, брюки возле входа в спальню, а нижнее белье возле кровати.
Отследив цепочку и увидев мое нижнее белье на полу, он уже понимал: под покрывалом я лежал обнаженным.
– Какую сторону предпочитаешь? – спросил я.
Зрачки его расширились, губы приоткрылись, вдохи стали резкими, а в брюках виднелась очень заметная выпуклость. Не произнеся ни слова, он стянул футболку, потом расстегнул брюки и стащил по бедрам, демонстрируя свой восхитительный член. Я откинул покрывало в безмолвном приглашении. Он на секунду застопорился.
– Не переживай за простыни, – сказал я. – Обещаю, я не потеряю ни одной капельки.
Он сипло простонал и опустился коленями на кровать.
– Дело не в этом, – тихо произнес он. – Просто мне нравится, как ты смотришься в моей постели.
Я обвил руками его бедра и принял в рот. И в третий раз за сегодняшний день мы довели друг друга до кульминации.
После, переплетясь с ним в единое целое на самой комфортной постели в мире, я уснул мертвецким сном.
Глава 4
Проснулся я в одиночестве. Осознание, что Эндрю нет в комнате, заняло секунду: его сторона кровати была пуста. Разочарование свернулось во мне, подобно змее, но потом я услышал…
Он играл на рояле.
Моя одежда лежала на постели сложенная пополам, и я улыбнулся от того, что он ее собрал. Такой простой, но в то же время заботливый жест. До нелепого смешно, каким счастливым я тут же стал.
Одевшись, я воспользовался его ванной: помыл руки, затем лицо, выдавил немного пасты на палец, короче, привел себя в порядок, насколько возможно, и спустился вниз. Не хотелось пропустить его игру.
Он все еще сидел за роялем и улыбнулся, когда я вошел. Не сбиваясь с ритма, мелодия перетекла во что–то фанковое и оживленное – какой–то джазовый номер, который он знал наизусть, и, слушая, я не мог не улыбаться.
Композиция подошла к завершению. Он убрал руки с клавиш.
– Спал хорошо?
– Лучше не бывает, – сказал я и кивнул на клавиши. – Не останавливайся.
От улыбки в уголках глаз проступили морщинки, и он перешел к чему–то классическому. Какому–то отрывку из фортепианного концерта, который, не сомневаюсь, он заиграл, только чтоб впечатлить меня. Сработало. А если серьезно, он мог бы исполнить «Сияй, сияй, маленькая звездочка1», и я бы офигел, но эта мелодия была потрясающей.
В этот раз ноты трансформировались во что–то неожиданное, почти комичное. А из–за его улыбки я задумался: эта мелодия из никогда не виденного мной мультика, или она являлась музыкальным продолжением его счастья? Потому что в тот самый момент, стоя в его гостиной, я понял – назад пути не было.
По крайней мере, для меня.
Кажется, в тот день он завоевал частичку моего сердца. Если к тому моменту еще не заполучил его полностью, то, безусловно, теперь владел частью.
Ничего не мог с собой поделать. Я подошел к нему, взял его лицо в руки и наклонил голову немного назад, чтоб поцеловать. Его пальцы соскользнули с клавиш, и он расхохотался мне в рот.
– Знаешь, ты необыкновенный.
Он промурлыкал в ответ:
– М–м–м, мята.
– Воспользовался пастой. Надеюсь, ты не против. – Пока он не успел подумать, что я повел себя омерзительно, взяв его щетку, я поднял палец. – Я использовал палец. Не круто, но лучше, чем ничего.
– Могу выделить тебе зубную щетку, – произнес он. – Уверен, у меня целая куча запасных.
Я поднял руку, тормозя его.
– Медленно, помнишь? Думаю, обмениваться зубными щетками преждевременно.
Он нахмурился и кивнул.
– Да, конечно.
Тогда–то я и заметил огни на улице.
– Который час? – спросил я, вытаскивая телефон. Начало седьмого. – Боже, пора домой.