Ее было не обдурить.
– Классная попытка.
– Я серьезно. Цвет солнечно–желтый?
Она прищурила глаза и продолжила распаковывать коробку украшений для Даниэлы.
– Новые образцы для принца Альберта?
– Ага. Хочешь?
От одной только мысли мой член уменьшился в размерах.
– А, нет, спасибо.
Она прыснула.
– Эндрю может понравиться.
Я проигнорировал ее.
– Желтый цвет твоего платья подходит к розовому цвету волос, – добавил я. – Тот же тон. А тонкий черный ремешок сочетается с черными каблуками. Отличная комбинация.
Она расхохоталась и покачала головой.
– Не меняй тему разговора, Спэнсер Коэн. Не думай, что я не понимаю, чего ты добиваешься.
– Ничего я не добиваюсь, – солгал я.
Она ущипнула меня за бороду.
– Я рада за вас с Эндрю. Даже если ты не хочешь это обсуждать.
Я скептически рассмеялся.
– Я уже обсуждал. Рассказал тебе все, что мог, о нас с Эндрю. Разве что без разглашения нашей любимой смазки.
Кто–то хихикнул за кабинкой.
– И на этой ноте, – сказал я, проходя к шторке, и обратился к тому, кто подслушивал. – Увидимся с вами, добрые люди, завтра. – Я высунул голову, замечая Эмилио. – Что–то нужно, дружище?
Он оторвал взгляд от клиента.
– Не.
– Позже перекусим?
– Сегодня нет свиданки?
Я простонал.
– Нет.
– Завтра вечером, – провопила из кабинки Лола.
Я сделал глубокий вдох, чтоб хоть немного тормознуть предательский румянец, обжигавший мои глупые щеки.
Эмилио засмеялся.
– Не, сегодня заканчиваю пораньше. Салон закроется в семь.
– Окей. Позвони, если что–то понадобится. И передай Даниэле «спасибо» за вчера. И за позавчера, что помогла мне с представлением «Мэйкерс Марк». – Я поежился от воспоминаний о бурбоне. – В любой день недели обед за мой счет.
Эмилио ухмыльнулся.
– В любой, кроме завтрашнего.
– Ну, нет, завтра… да по фиг, только не завтра.
Он хмыкнул.
– Я сообщу своей прекрасной женщине, – проговорил он. – Она поймает тебя на слове, друг мой.
– Отлично. Нацелимся на пятницу, если ничего не поменяется, – обрадовался я и направился к запасному выходу. – Лола, вы с Габом тоже идете. Я угощаю.
– А Эндрю присоединится? – поинтересовалась она тоном, сочетавшим в себе издевку и надежду.
– Без понятия, – тихо ответил я. – Я спрошу.
Ее улыбка была прекрасна.
– Хорошо!
Я сдержал стон и улыбнулся в ответ. А еще задумался: я когда–нибудь прекращу улыбаться?
***
Весь день я гуглил Янни Томараса. В социальных сетях аккаунтов обнаружено не было, по крайней мере, зарегистрированных на настоящее имя. В общем, отсыкать я не смог. По перекрестным ссылкам местоположений и фото, даже по «лайкам» не найдено ни одного Янни, похожего на человека с присланных Лэнсом изображений.
Я перепробовал всевозможные комбинации имени, даты рождения и адреса. Потом добавил колледж в сочетании с местом работы и на удивление добился определенного прогресса.
Должно быть, я потерял счет времени, потому что совершенно неожиданно зазвонил мобильник. Имя Эндрю высветилось на экране.
– Привет, – ответил я.
– Привет.
Я на сто процентов был уверен, что придурковато лыбился от одного только звука его голоса.
– Как прошел день?
– Хорошо, – отозвался он. – Пережил инквизицию от коллег, правда с трудом.
– Было жестко?
Он застонал.
– Смертельно.
Я усмехнулся.
– Да, сегодня Лола вновь привязалась ко мне. И пресекла мои махинации с комплиментами ее наряду. Правильно говорят: сопротивление бесполезно.
Он издал радостный звук.
– Завтра я обедаю с мамой.
– Помни, – серьезно проговорил я. – Если есть сомнения, хвали ее наряд.
– Ты только что сказал, что это не сработало.
– Не сработало с Лолой. Она видит насквозь все мои хитроумные планы.
– Ты только что процитировал «Черную гадюку»?
– Ты знаком с «Черной гадюкой»?
– Очевидно же.
Я хмыкнул.
– Тетя Марви обожала британские шоу.
– А мой отец родился в Англии, – сообщил Эндрю. – Сюда переехал очень маленьким, но его семья тоже их любила. Мы выросли на просмотре «Би–Би–Си».
– Не знал, – высказал я, – что ты наполовину англичанин.
– Откуда, по–твоему, у меня такой шикарный загар?
Он рассмешил меня.
– Ну, между прочим, я слышал, бледность – новый вид загара. Последний писк моды в ЛА. Видел в статье «Жизнь Белоснежек».
– Ты не смешной, – сказал он, хотя я мог слышать улыбку в его голосе. – И я не Белоснежка.