Школа изобразительных и исполнительских искусств явила собой огромное серое здание на территории кампуса с деревьями возле входа и широкой парадной лестницей. Вокруг бродили люди. Очевидно, студенты. Молодежь, одетая в джинсы, с рюкзаками за спиной. Большинство хохотали, болтали и размахивали руками, явно радуясь возможности обучаться в любимой школе. Почему–то не удавалось представить студентов, изучавших математику или законодательство, столь оживленными.
Не то чтоб мне было известно наверняка. Я никогда не учился в колледже – не хотелось. Но здесь особо из толпы не выделялся. Я вошел на территорию школы, словно на родную землю. Никто не таращился на меня и не раздумывал, с чего я там околачивался. Прятаться я и не намеревался. Я понимал, что далеко не продвинусь, не задав об одном студенте парочку вопросов незнакомцам. Возле ступеней стояла компания из пяти человек, трех парней и двух девушек. Они улыбались и о чем–то трепались. Я подошел к ним.
– Не могли бы вы мне помочь? – перебил я. – Мне рассказывали о лучшем кафе под названием «Гранд» чего–то там. – Австралийский акцент плюс просьба подсказать дорогу позволили им предположить, что я был новеньким.
Один из парней указал налево.
– «Гранд кафе». Полквартала отсюда.
– Благодарю, – произнес я с улыбкой и направился в предложенном направлении.
Нельзя было стоять на ступенях с фотографией Янни, допытываться до прохожих, не видели ли они его, и не вызвать подозрений, обеспечив себе тем самым встречу со службой охраны кампуса. Поэтому я рассудил, что кофейня – лучшее место для старта. Мой звонок в кафе ни к чему не привел, но, может, с личной встречей сложится иначе.
Кафе было забито под завязку. Студенты употребляли кофеин. Кто–то убегал на занятия, кто–то с удобствами устраивался в кафешке. Я держался в сторонке в ожидании, пока очередь немного схлынет, чтоб пообщаться с девушкой за стойкой. Возможно, именно с ней я и говорил по телефону, и честно говоря, особо не рассчитывал на получение информации.
Я заказал зеленый чай и, заметив выставленные на продажу коробки, использовал их в качестве завязки диалога.
– Какие разновидности у вас есть? – спросил я.
– С медом, с лимоном, с апельсином, – откликнулась она, показывая коробки с зеленым чаем. – Они новые.
Я понюхал каждую коробку просто удостовериться, смогу ли уловить хотя бы намек на запах, и отложит апельсиновый.
– Я возьму этот, спасибо.
– Без проблем, – отозвалась она.
На бейджике значилось имя Джинг. Маленькая азиатская девушка казалась жизнерадостной и приветливой, и, заметив, что за стойкой она находилась одна, я протянул ей наличку и проговорил:
– Вчера я звонил, возможно, говорил с вами. Я ищу своего друга Янни. Очень за него переживаю.
Она посмотрела на меня, потом несколько нервно просканировала помещение на наличие коллег. Вручила мне сдачу и сказала:
– Если вы присядете, я принесу вам чай.
– Отлично, спасибо. – Я нашел место и уселся ждать. Только чай оказался готов одновременно с появлением поблизости двух ее коллег. Не намеренным. Они просто протирали столики и болтали с посетителями. Поэтому когда Джинг принесла чай, я знал: время не подходящее.
– Спасибо. – Я улыбнулся. Она снова нервно огляделась и, не давая ей замкнуться, я произнес: – Часок послоняюсь по кампусу. Возле входа, под деревьями. Если вам есть, чем поделиться.
Протирая стол, она несколько раз моргнула и едва заметно кивнула, после отправляясь за стойку.
Я допил чай, забрал коробку с заваркой и вернулся к колледжу. Ждать.
И ждать. И ждать.
Я дал ей час. Потом еще час. Мне нравилось наблюдать за людьми, так что я не возражал. В теньке было довольно уютно, большинство проходящих мимо людей мне улыбались. Я уже собирался сдаться, как вдруг Джинг вывернула из–за угла. Увидела меня и замедлила темп, устраиваясь рядом.
– Пришлось задержаться, простите. Думала, вас уже нет.
– Спасибо, что пришли, – проговорил я.
– Янни был моим другом, – добавила она. – Мы не были очень близки, но он по–доброму относился ко мне. Я тоже переживаю за него.
– В последнее время вы его видели?
Она покачала головой.
– Последний раз я видела его недели две назад. Он пришел на работу заявить Саше – он наш начальник – что больше не сможет выходить на смену.
– Он не пояснил почему?
Она посмотрела на меня.
– Нет, но он весь был избит. Под глазом фингал и порез на щеке.
О, Господи. Внутри буквально все опустилось.
– О, нет.
– Он не признался, кто это сделал, – тихо продолжила Джинг. – Сказал только, что переехал и сменил школу.