К моменту окончания песни мы оба тяжело дышали.
– Где ты научился так танцевать? – спросила Хелен.
– Тетя Марви научила. – Я улыбнулся. – Не практиковался несколько лет, что, должно быть, заметно.
– Много лет я вот так не танцевала с мужчиной, – изрекла она и бросила на мужа насмешливый взгляд.
Все покатились со смеху. Я помнил слова Эндрю, что он не танцевал, но пришел к выводу, что стесняться здесь было некого. Я прошел к дивану, где они с отцом изображали из себя скромников, и протянул ему руку.
– Окажешь мне честь?
Он совершенно точно собирался отказаться, но отец и сестра его перебили. И по прошествии целой песни он сдался.
– Не умею я танцевать, – нехотя поднимаясь, пробурчал он.
Вместе с ним я вернулся туда, где танцевал с его матерью, и как раз вовремя началась следующая песня – «Джорджия в моей голове», медленная–медленная композиция. Я притянул Эндрю к себе. Может, и было чудно танцевать перед всей его семьей, но он, казалось, не возражал. Когда я обернулся, Хелен сидела на диване, а Алан массировал ее босые ступни.
– Так нормально? – прошептал я Эндрю на ухо.
– Да, – пробормотал он. – Очень даже нормально.
Он едва шевелил ногами, но все равно было прелестно. А когда началась следующая песня, он не отстранился. Я прижался губами к его виску и проговорил:
– Мне думалось, ты не любитель танцевать.
– Просто не хочу, чтоб родители лицезрели мою маленькую проблемку, – пробубнил он, а потом качнул бедрами.
“Вот оно что”. Я захохотал, а затем прошептал:
– Проблемка вовсе не маленькая.
– Эй, вы двое, хватит, – прокричала Сара. – Мне завидно до тошноты.
Смущенно засмеявшись, мы оторвались друг от друга, и Сара пропихнула между нами поднос с канапе.
– Ешьте. Если уж мне суждено разжиреть, я заберу вас с собой.
Все еще улыбаясь, я подхватил какие–то зажаристые шарики и откусил. Я сделал всего один укус и понял... Я понял, что ничем хорошим это не закончится. Я попытался сглотнуть и откашляться. Но горло сдавило, сильно сдавило. Я расстегнул верхнюю пуговицу. Опять попытался откашляться.
Дальше посыпалось все сразу.
– Спэнсер?
Я силился дышать. Легкие нуждались в воздухе, но несмотря на мои старания, дышать все равно не выходило. Голова начала пульсировать и кружиться из–за нехватки кислорода, и я припомнил, как мне подумалось, что больно не было. И что слово “анафилаксия” было довольно своеобразным.
– Боже мой, Спэнсер!
– Его “эпипен”! – Голос Эндрю звучал безумно. Он паниковал, а я лежал на спине на полу, разглядывал потолок и их обеспокоенные лица. И по–прежнему не мог дышать. – Пальто! Принесите его пальто!
Мне было жарко, чересчур жарко, и не хватало воздуха. Руками Эндрю обхватил мое лицо и что–то говорил. Он выглядел испуганным. До меня долетали голоса. Отец Эндрю подошел ближе, и я почувствовал резкий удар по бедру.
Боли не было. Только темнота.
Глава 8
Даже не открывая глаз, я знал, где находился. Звуки, запах... Больница. Кто–то стиснул мою руку, что побудило меня взглянуть.
Эндрю.
Уперевшись локтями в кровать, он сидел возле меня и крепко сжимал мою руку в своих руках. Наши переплетенные руки были около его лица, а глаза его были закрыты. Он выглядел усталым и будто постарел лет на десять.
– Привет. – Мой голос надломился, горло словно чем–то царапнуло, но он меня услышал.
Он стрельнул в меня глазами и от видимого облегчения осел.
– О, Спэнсер.
– Сколько...? – Я даже не сумел закончить вопрос. – Воды.
Он по–быстрому дотянулся до маленького стаканчика и поднес к моим губам. Благодаря холодной жидкости горло тут же расслабилось.
– Спасибо.
Эндрю поставил стаканчик на стол возле моих ног.
– Сейчас десять минут девятого, – вновь взяв меня за руку, сказал он. – Ты здесь с пяти. Сюда тебя доставили фельдшеры.
Я ничего не помнил.
– Мам, – крикнул Эндрю. Почти мгновенно вошли Хелен, Алан и Сара. – Можете сообщить, что он очнулся?
– Я схожу, – произнесла Сара и испарилась.
Хелен подошла к моей постели. Опустила ладонь на мою руку и печально улыбнулась.
– Мне жаль, что так случилось. Я уточняла про аллергию на моллюсков. С рестораном я разберусь. Не переживай.
В палату вошла медсестра – «У меня что, отдельная палата?» – проверила какие–то приборы и поинтересовалась моим самочувствием. Затем пришел доктор, но, рассказывая про “тяжелый случай аллергической реакции” и лекарства, которые мне дали, он обращался к родителям Эндрю, а не ко мне.
– Когда была первая аллергическая реакция? – задал доктор вопрос. Врач считал родителей Эндрю моими родителями?
Безусловно, они понятия не имели, когда у меня была первая аллергическая реакция.
– В три года, – ответил я. – Тогда был первый раз. А повторилась, когда мне было двенадцать.
Доктор нахмурил брови.
– Полагаю, становится хуже?
Я кивнул, потом пожал плечами.
– Наверно.
– Ну, вам очень повезло, что ваш отчим был рядом и ввел эпинефрин. В противном случае они навещали бы вас в подвальном помещении. Если вы понимаете, о чем я.
В подвале больницы располагался морг.
– Да.
– Мы оставим его на ночь, – сказал доктор. – И следующие сорок восемь часов я посоветовал бы не оставлять его в одиночестве. – Он еще что–то лепетал, но я очень устал и пребывал в замешательстве.
После ухода врача Эндрю взял меня за руку и пояснил:
– Мама сказала, что ты ее сын, а отец – твой отчим, – тихо проговорил он. – Нас считают братьями.
Хелен похлопала меня по ноге.
– Чтоб он мог остаться с тобой в палате.
– О, спасибо. – Горло снова царапнуло, отчего я поморщился. – Еще воды.
Эндрю поднялся и помог мне попить. Потом Алан изрек:
– Мы оставим вас на минутку. – Он вывел Хелен и Сару за дверь.
Я глубоко и утомленно вздохнул. Я ощущал усталость всем своим нутром. Эндрю коснулся ладонью моего лица.
– Я охереть как испугался, Спэнсер.
Я кивнул.
– Я тоже.
– Ты перестал дышать. Я подумал, что ты умрешь. – Он сжал мою руку и покачал головой. Он боролся со слезами. Он прильнул ближе и прижался ко мне губами. – Я люблю тебя, – выдохнул он.
Прежде чем я успел ответить, ярким и обеспокоенным пятном в палату ворвалась Лола. Увидев меня, она замерла на месте.
– Спэнсер!
Следом за ней, бледный как приведение, вошел Габ. Содрогаясь, он сел, поднял глаза и, объясняясь, выдал:
– За рулем была Лола. – У него дернулся глаз. – И ехала быстрее обычного.
Лола набросилась на меня с объятиями и выдавила те немногие признаки жизни, что во мне еще оставались. Обычно Эндрю отходил в сторонку, но я по–прежнему держал его за руку. И не отпустил бы ни за что.
– Ты в порядке? – спросила Лола и погладила меня по лицу и волосам. – Мне позвонил Эндрю. Хочешь, чтоб я заработала сердечный приступ? – Она посмотрела на Эндрю. – Спасибо. Как дела? Слава богу, ты его спас.
Эндрю покраснел.
– Вряд ли я много сделал. Отец сохранял спокойствие. А мне крышу снесло.
– Неправда, – донеслись из дверного проема слова Алана. – Именно Эндрю сказал, где был «эпипен».
Лола дотронулась до моей бороды и попыталась привести в порядок прическу.
– Нас один только пересказ напугал.
В этот момент вошла медсестра и остановилась.
– Ну, и кто должен здесь находиться?
– Мы все, – ласково ответила Лола. Розовые волосы были собраны в твист, макияж был совершенен, и на ней было похожее на кексик кукольное платье. Но все это медсестру не обдурило.