– Какой сегодня день?
Эндрю недоуменно моргнул.
– Понятия не имею.
Будто зомби, мы прошли таможню и обнаружили, что нас уже ждали Лола и Сара. Я был рад видеть Лолу и быстро схватил ее в медвежьи объятия.
Эндрю тоже обнял сестру.
– Я тебя не ждал.
– Ну, мы, – Сара многозначительно глянула на Лолу, – решили, что с нашей стороны будет осмотрительно приехать вместе. У вас была первая совместная поездка, да и обстоятельства не самые радостные. – Она нахмурилась. – Мы не были уверены, что вас не затошнит друг от друга. И решили приехать… ну, знаете… поддержать.
Лола поморщилась.
– По телефону звучало лучше.
Сара хохотнула.
– Да уж.
– Затошнит друг от друга? – полюбопытствовал я, посмотрел на Эндрю и пожал плечами.
– Даже в голову не приходило, – откликнулся Эндрю и взглянул на сестру. – Какой сегодня день? – Она зашлась в хохоте и взяла его чемодан. Он не пошевелился. – Нет, серьезно.
– Воскресенье.
– Слава богу, – буркнул Эндрю и покрутил шеей. – До среды мне на работу не нужно. – Потом он прищурился. – Воскресенье? Правда?
Он не шутил, говоря, что не ладил со сменой часовых поясов. Сара сказала:
– Я подумала, что отвезу тебя домой и, пока ты будешь умирать от джетлага, займусь стиркой.
Эндрю бросил на меня взгляд и охнул.
Лола обхватила руками его плечи и всмотрелась ему в глаза.
– Хочешь еще побыть со Спэнсером?
– Ну, я просто… Да. – Похоже, он немного потерялся. – Воскресенье? Реально? В воскресенье мы уехали из Австралии20.
Я обнял его за плечи и, стараясь не расхохотаться, притянул к себе. И посмотрел на Лолу и Сару.
– Мы поедем к нему. Постираем и поспим. – Я взглянул на Лолу. – А потом поужинаем в тату–салоне и расскажем вам о поездке. Сойдет?
Лола подпрыгнула и хлопнула в ладоши.
– Идеально! – Она подхватила мой чемодан, и они Сарой зашагали вперед, я же шел следом и тащил Эндрю за руку. Я чувствовал себя совершенно другим человеком по сравнению с тем, каким отсюда уезжал всего несколько дней назад. Наверно, во многих смыслах. Я чмокнул Эндрю в висок, и меня окутало тепло лос–анджелесского солнца.
На счастье, они приехали на машине Эндрю, а не на «Синди Кроуфорд». Я не совсем был готов к смеси джеталага и сильного сердцебиения. Мы подбросили Лолу, пообещали увидеться позже, и Сара повезла нас к Эндрю. Когда мы вошли, Эндрю оставил свой чемодан в коридоре, что вел в прачечную. Он вытянул руки и откинул голову назад.
– Уф. Дом.
– Я купила вам поесть, – произнесла Сара и взглянула на меня. – Эндрю всегда плохо справлялся со сменой часовых поясов, и я знала, что ему не хватит терпения, чтоб хоть что–то заказать. Это всего лишь паста. Решила, что углеводы помогут вам уснуть. Нужно только разогреть.
– Ты ангел, – проговорил я. – Оставь стирку. Серьезно. Мы сами займемся. Хочешь перекусить?
Сара глянула на часы. Наверно, была середина утра. А по ощущениям – обеденное время. Она пожала плечами.
– Конечно, почему бы и нет?
Я направил Эндрю в кухню и прислонил задницей к стойке, а потом мы с Сарой накрыли на стол. Мы ели пасту и болтали о нашем путешествии. Точнее я болтал, Эндрю лишь изредка косился, его голова явно была в другом месте. Я кратко пересказал Саре, что случилось с Льюисом. Как я попрощался с одним из братьев и посредством трагической потери вновь обрел другого брата. Рассказал, что возил Эндрю на осмотр достопримечательностей и показал фото в телефоне, где он держал коалу.
– А–ах, никого милее в жизни не видела, – пролепетала она.
Эндрю пристально на нее посмотрел.
– Как сегодня может быть воскресенье? Как физически возможно приехать раньше времени отправления?
Сара захохотала, похлопала его по руке и перевела взор на меня.
– Отведи его в постель. Отдохнув, его мозг восстановится после всей этой фигни с часовыми поясами. – Она сложила грязную посуду в раковину и чмокнула Эндрю в щеку. – Я рада, что ты снова дома. – Она посмотрела на меня. – Вы оба.
Я взял Эндрю за руку и, попрощавшись с Сарой, повел его наверх. Уложил в постель, снял с него ботинки, потом подумал и стащил с него джинсы. Сам тоже разделся и, утопая в райски мягкой кровати, улегся с ним рядом. Сара была права. Благодаря пасте меня поклонило в сон. Я закрыл глаза и дрейфовал на грани сна, как вдруг Эндрю заговорил.
– Ты признался мне в любви.
Я распахнул глаза и обнаружил, что он меня разглядывал.
– Признался.
Он вздохнул и улыбнулся.
– Скажи еще раз.
Я перекатился на него, коленями раздвинул его ноги и расположился между бедер. Обнял его лицо ладонями, убрал со лба его волосы и наблюдал, как его глаза застилали слезы. Я нежно его поцеловал и одновременно ерзал по нему своей эрекцией.
– Я люблю тебя. Эндрю Лэндон, я влюблен в тебя. Люблю с того самого дня, когда, находясь у меня дома, я попросил тебя выбрать альбом, а ты из всей моей коллекции винила выбрал «Аллилуйю» Джеффа Бакли. Я просто был не в состоянии сказать. До настоящего момента. Ты что–то во мне исцелил.
Из уголка его глаза выкатилась слезинка и сбежала до виска.
Я вновь его поцеловал, и в этот раз он приоткрыл рот. Он склонил голову и углубил поцелуй, пальцами вцеплялся в мою спину и елозил по мне бедрами. Он прервал поцелуй, чтоб отдышаться, и прикусил губу.
– Я где–то читал, что секс помогает избавиться от джетлага.
– Да неужели?
– Ага. Единственный способ – втрахать тебя в матрас.
Я засмеялся, но был счастлив подчиниться.
Избавив Эндрю от джетлага, несколько часов мы поспали, затем постирали, чистые вещи отвезли ко мне домой, а потом спустились в салон к Эмилио. Как только мы вошли в дверь, Эмилио прекратил дезинфекцию рабочего места и обнял меня.
– А вот и они!
– Дружище, рад тебя видеть, – сказал я. – Как дела?
Эмилио и Даниэла заперли салон, и он выдал мне всю информацию о происходившем в салоне. Мы заказали ужин, и Лола и Габ приехали одновременно с доставщиком китайской еды. Будто по сигналу.
Все было идеально.
Меня окружали самые важные в моей жизни люди, кроме Льюиса и Либби, и внимательно слушали мой рассказ о случившемся в Сиднее. Мы поужинали, разместившись в комнате ожидания у Эмилио, как всегда и делали. Только теперь рядом со мной сидел Эндрю, и наша маленькая компания идеально разбилась на пары.
– О, – взглянув на Эмилио, воскликнул я. – У Эндрю появилась идея насчет татуировки феникса–Арчи. Он считает, что вот эту нужно оставить, – я кивнул на дрозда на руке, – такой, какая она есть. Он сказал, она рассказывает свою собственную историю. Мне нравится.
– Замечательно. – Эмилио улыбнулся Эндрю. – Классная мысль.
– Я подумываю набить феникса на спине. Но мы можем разработать безупречный эскиз, никакой спешки.
Эмилио кивнул.
– Почту за честь его для тебя нарисовать.
– О, Эндрю, разве ты не должен был сделать эскиз для Спэнсера? – поинтересовалась Даниэла.
– Да! – выкрикнул я. – Он считает, что практически закончил, или ему пришла в голову какая–то суровая идея, или что–то наподобие.
Эндрю откашлялся.
– Вообще–то, я закончил.
«Он что?».
– Закончил? Когда?
Эндрю слегка разрумянился и смущенно на меня посмотрел.
– В самолете. Не мог уснуть, и в салоне было темно, поэтому, несмотря на руководство по безопасности, достал ручку.
Я нашел бы это смешным, если б не был столь заинтригован.
– Что ты нарисовал?
Он тяжело сглотнул, и уголок его губ опустился.
– Я… э–э… Рисунок у меня с собой. – Он достал кошелек и вытащил сложенный листок. – Надо бы его доделать как следует. Это всего лишь общая идея. Но ты хотел символизирующий тебя рисунок. То, о чем я думаю, когда вспоминаю о тебе.