Я суетливо уселся рядом с ней. Я понятия не имел, что Питер успел обо мне рассказать. Но она уловила мое беспокойство.
— Питер говорил, ты учишься на актера.
— Да, в школе исполнительских искусств.
Питер поставил перед нами кофе и, захватив чашку для себя, присел и взял меня за руку. На глазах у матери.
— Он великолепен. Я смотрел «Сон в летнюю ночь», где он блистательно сыграл Пака.
— Это всего лишь учебная постановка, — добавил я.
— В зале не было пустых мест. Зрители аплодировали стоя.
Катя засмеялась.
— Прости, Янни, но Питер говорит, что ты великолепен, и я склонна ему верить.
Мой румянец наверняка можно было разглядеть из космоса. Питер, хохотнув, чмокнул меня в висок, а затем открыл сладости.
— Янни захотел что-нибудь принести, поэтому мы заехали на русский рынок и купили «Аленку».
— Это ты придумал? — спросила меня Катя.
— Предложил Питер. Если б меня оставили без присмотра, я бы приготовил кулуракью — греческое печенье.
Катя просияла.
— С удовольствием бы попробовала!
Питер достал из шкафа три маленькие тарелки и ложки из ящика. Мы поели и поболтали. Бросалось в глаза, что Питер и Катя близки. Вскоре мы переместились в гостиную, где мы с Питером уселись на небольшой диван, а его мать — в кресло. А когда Питер удалился в ванную, Катя сосредоточилась на мне.
Внезапно я оцепенел.
— Дорогой, позволь кое-что рассказать о моем мальчике...
Я перестал дышать.
— Никогда не видела его таким счастливым.
Я в буквальном смысле слова почувствовал, как румянец прилил к лицу. Она тихо рассмеялась и опустила ладонь мне на руку.
— Мне всегда было интересно, сумеет ли он найти человека, которому вручит свое сердце, а сейчас я вижу, что он нашел.
Я приложил руку к сердцу.
— А я-то думал, вы скажете, что я ему не подхожу.
Она пришла в ужас.
— Господи, да ни за что!
Мне мгновенно стало легче.
— Хорошо. Я вроде бы его люблю.
Она приподняла бровь.
— Вроде бы?
— Ладно, влюблен по уши. — Я закрыл глаза ладонью, перепугавшись того, в чем только что сознался матери Питера.
Она рассмеялась, и в ту же секунду вернулся Питер с подносом, на котором нес крекеры, сыр, инжирную пасту и нарезанные груши.
— Что я пропустил? — Он поставил поднос на столик и сел рядом со мной.
— Я только что опозорился. — Я прижался лицом к его плечу.
— Неправда. Он очарователен. — Катя заметила сыр. — Питер, это «Омичка»?
— Конечно.
— Моя мама гордилась бы. Ты меня балуешь.
— Сегодня особый случай, — взяв меня за руку, сказал он.
Мы ели сыр и крекеры, фантастическую инжирную пасту и груши, а пили шипучую минеральную воду. Катя рассказывала истории о школьных годах Питера, стараясь его смутить.
— Школьные фотографии на камине.
Улыбнувшись, я подошел к фото юного белокурого мальчика в серебряных рамках. На тех, где он помладше, у него недоставало зубов, и волосы торчали в разные стороны. А на тех, где постарше, у него на зубах брекеты. На фото с выпускного в колледже он стоял рядом с матерью и гордо держал в руке диплом. Фото отца отсутствовали, что меня порадовало.
Один снимок не вписывался в общую картину: компания студентов на каком-то сборище, и внизу снимка Питер в обнимку с каким-то парнем. Выглядел он счастливым.
— Это бывший парень?
Питер, встав рядом со мной, пожал плечами, словно в этом ничего такого нет.
— Да, мы встречались на первом курсе. Его звали Джимми Кортез. Понятия не имею, как сложилась его жизнь. Мы давно не общаемся.
Странно, что такое фото стояло на видном месте в доме его матери.
Катя тоже встала рядом со мной.
— Янни, Питер рассказывал, как открылся мне?
Я покачал головой.
— Нет.
Питер, прильнув ко мне, улыбнулся, а Катя заговорила:
— Детство у него было не из лучших, — глядя на фото, печально проговорила она. — Но в школе он учился хорошо, всегда получал хорошие отметки. Друзей у него была куча, и к тому моменту, когда он перешел в старшие классы... Ну достаточно сказать, что меня слишком занимали собственные проблемы, и я не замечала ничего необычного.
— Ты замечательно справилась, мам, — произнес Питер, будто этот разговор они вели уже сотню раз.
— Он был отличником, играл в футбол, даже работал после школы, чтоб помочь оплачивать счета. Встречался он с какой-то девочкой или нет, меня совершенно не тревожило... — Катя нахмурилась. — Потом он поступил в колледж и жил в общежитии, но помогал мне обустроить дом, а я хотела, чтоб он начал познавать жизнь. Он всегда был очень серьезным. Я хотела, чтоб он немного повеселился.