***
Как всегда, я проводил Джордан до автобусной остановки, а потом отправил сообщение Тайлеру.
«Привет, это Янни. Не знаю, в курсе ты или нет, но судебный процесс начинается в понедельник».
Ответ пришел, когда я вошел в школу: «Ты пойдешь?»
Сложный вопрос. Я сомневался, что готов дать ответ. «Вряд ли я готов его увидеть. Хочется посмотреть ему в глаза, чтоб он понял, что все-таки не сумел меня сломить. Но сомневаюсь, что мне хватит сил».
Я прочитал и перечитал то, что набрал, не зная, что нажать: «отправить» или «удалить». Я не любил признаваться в страхах, но если кто и поймет, так это Тайлер. Я вздохнул и нажал «отправить», не дав себе шанса передумать.
Ответ пришел спустя пять минут: «Да, понимаю». А следом еще сообщение: «Я пойду, если ты пойдешь».
Ну черт. Придется идти. Нельзя согласиться, а потом его продинамить. Лучше пойти с Тайлером, чем идти одному. Но без Питера я и шагу не сделаю.
Я сверился с часами. Он уже должен быть на работе. Надеясь, что он не против, я написал сообщение: «Сходишь со мной в суд на слушание по делу Лэнса? Не знаю во сколько, но сообщу как можно скорее».
Ответил Питер незамедлительно: «Конечно, схожу. Не беспокойся из-за времени. Я возьму выходной».
Боже, какой же он идеальный.
«Спасибо».
«Все хорошо?»
Глядя в экран, я улыбнулся. «Теперь — да. Люблю тебя».
«Я тоже тебя люблю».
Я подумывал обнять телефон, но проходившие мимо студенты решили бы, что я сошел с ума. Я написал Тайлеру: «Да, я пойду. Как смогу, пришлю детали».
Ответ я прочитал за обедом: «Круто».
Дни перед судебным слушанием прошли и хорошо, и плохо. С одной стороны, я радовался, что скоро все закончится, а с другой — я боялся опять увидеть Лэнса.
На сеансе Патрис говорила о передаче власти и о том, что сейчас главный я. Главный не над ним, а над самим собой. Он не обладал надо мной властью. Нервничать — это нормально. Бояться — это нормально. Переживать — это нормально.
Встречаться с обидчиком лицом к лицу — это страшно. Это важное событие. Мы будем сидеть в одном помещении. Как он отреагирует — неизвестно. Он может начать глумиться, может улыбнуться, рассмеяться. Может не признать своей вины. Может назвать меня лжецом и сказать судье, что я сам попросил меня ударить. Он может наговорить судье что угодно, и мне нужно быть готовым.
Нужно быть готовым к тому, что дело может перейти в разбирательство. Нужно понимать, что фотографии в полицейском рапорте могут представить в качестве доказательств, и их увидят люди.
Нужно подготовиться к любому исходу.
— Насильники — великолепные манипуляторы, — сказала Патрис. — Они верят в собственную ложь и считают, что их поступки вполне логичны. Поэтому неважно, что он делает или говорит, сиди с высоко поднятой головой. Ты борец, Янни.
С сеанса я ушел, чувствуя себя кем угодно, только не борцом.
Я чувствовал, что справиться с грядущими испытаниями мне не по плечу.
Мистер Лэндон отвез меня к ним домой, а миссис Лэндон взглянула на меня и тут же стиснула в объятиях.
— Давай поедим пиццу и мороженое?
Стоявший у нее за спиной мистер Лэндон вскинул кулак, чем вызвал у меня улыбку, и выбежал из комнаты. А миссис Лэндон с лицом заботливой мамы продолжила:
— Потом я отвезу тебя домой или к Питеру. Как тебе?
Все внутри вопило «к Питеру», но следом накатила волна вины.
— Я слишком на него полагаюсь, — пробурчал я. — И на вас.
— Эй. — Мы посмотрели друг другу в глаза. — Знаю, ты слегка растерян. — Она попала в точку. — Если нужно положиться на Питера, тогда вперед, не стесняйся. Что-то мне подсказывает, он не станет возражать.
— Не станет, — буркнул я. — Он любит обо мне заботиться. — «Как и должен поступать хороший папочка» я оставил при себе.
Миссис Лэндон бросила на меня взгляд, говоривший, что она и так об этом знала.
— Когда я проходила через то, через что проходишь ты, Алан был моим Питером. И я полагалась на него во всем. Боже, клянусь, иногда я даже дышать без него не могла. И в этом нет ничего плохого. Иногда я могла покорить мир в одиночку, а иногда хотелось забраться к нему на колени и никогда не слазить.
Щеки от смущения вспыхнули, словно она знала, что именно это нравилось и мне.
— Похоже на меня.
— Знаешь что? В этом тоже нет ничего плохого.
— Вы говорите, как Патрис.
— Она очень умная женщина.
Мне стало чуть лучше, и я улыбнулся.
— Ты все преодолеешь, Янни. Я уверена. И мы все время будем рядом.