Борясь со слезами и сглотнув ком в горле, я обхватил ладонями его лицо и поцеловал.
— Спасибо.
— Жаль, ты не видишь, насколько ты сильный. — Он убрал волосы с моего лба. — Ты говоришь, это не так. Но, Янни, ты самый сильный человек в мире.
Сказать мне было нечего, и я уткнулся лицом ему в шею. Питер рисовал круги у меня на спине, и хотя обычно то, как вздымалась и опадала его грудь, меня успокаивало, сегодня ничего не вышло. Сосредоточиться не выходило, я дергался, тревожился и нервничал.
Я поцеловал его в шею. Тепло и аромат Питера стали мне родными.
— Помоги мне забыть, — прошептал я. — Отведи меня в постель, вымотай меня. Не хочу думать ни о чем, кроме тебя.
— Уже поздно.
— Пожалуйста, папочка.
Я почувствовал, как дернулся его член. «Волшебное слово». Питер без всяких усилий меня поднял, а я обхватил его ногами. Он отнес меня в спальню и выполнил все, о чем я просил. Он поглощал меня, удовлетворял меня. Не осталось ничего, кроме него. Спустя несколько часов мучительного экстаза мы, измученные и выдохшиеся, рухнули на матрас. Питер натянул на нас покрывало, и мы не шевелились до утра.
***
Самое лучшее в том, чтоб просыпаться в обнимку с Питером, — это набухший член, которым он прижимался к моему заду. А самое замечательное в том, чтоб засыпать без похода в душ, — я по-прежнему был скользким во всех нужных местах.
Я покрутил задом, и Питер застонал.
— Не хотел тебя будить, — просипел он.
— Теперь я очень даже проснулся.
Приподняв ногу, я коснулся своего скользкого входа, сжал его яйца и попытался пристроить член к входу. Не очень-то удобно, но мое послание дошло.
Питер схватил меня за бедро.
— Ты не готов, — сдавленно произнес он.
— Еще как готов. Я весь во вчерашней смазке, — с придыханием проговорил я. — И во мне до сих пор твоя сперма.
Питер вцепился ногтями в бедро, а лбом прислонился к шее. Он поглаживал член, а заодно и меня.
— Господи, Янни. Ты не должен говорить такие слова.
Я улыбнулся. Мне нравилось, как я на него действовал. Приподняв ногу еще выше, я выгнул спину.
— Хочу, чтоб ты вошел в меня. На весь день. — Он все еще медлил, поэтому я застонал: — Я был хорошим мальчиком, папочка?
Притянув к себе, он прижал меня к груди и приблизился губами к уху:
— Ты же знаешь, что был.
Стараясь приткнуться к члену, я начал извиваться.
— Хорошие мальчики получают награду, да?
— Ты же знаешь, что получают.
Боже, да. Я почти его уболтал. Дышал он тяжело, теплый член набух и находился очень-очень близко к тому месту, где мне и хотелось.
— Тогда дай ее мне.
Питер протолкнулся внутрь, медленно, замечательно. Он стиснул меня сильными руками, шептал на ухо милые словечки, будто я — ответ на все его молитвы. Он нашел нужный ракурс, при каждом движении прикасался к сладкому местечку. Я обессилел, находился полностью в его власти. Но меня нежно и надежно обнимали, любили и обожали.
Я умолял его не останавливаться.
Питер вошел в меня полностью и замер.
— Будь хорошим мальчиком и кончи для папочки. — В голосе звучало напряжение.
Я довел себя до оргазма. Питер наполнил меня во всевозможных смыслах. И только когда я повалился на матрас, выдохшийся и удовлетворенный, он вновь начал двигаться. Придерживая меня за бедро, он толкался снова и снова, а после застыл и зарычал, изливая в меня семя.
Он все еще меня обнимал и так из меня и не вышел. Мы снова задремали, а позже приняли душ и поели, после чего Питер предложил посмотреть кино, и я забрался к нему на колени. Мы обжимались на диване, а к моменту доставки ужина были почти голыми. Дверь открывать пришлось Питеру, потому что его джинсы скрывали, насколько он возбудился. Мне в этом смысле повезло меньше.
В воскресенье я даже одеваться не стал. Весь день ходил только в халатике и брифах. И Питеру это нравилось. Он постоянно ко мне прикасался, целовал, пожирал глазами. Я нагнулся достать из холодильника воды, а Питер, прикрыв промежность ладонью, застонал.
— Ты меня убьешь, — прикусив губу, сказал он.
Развернувшись, я захлопнул дверцу холодильника. Халатик приоткрылся, Питер отлично видел, как у меня топорщились трусы.
— Как именно ты меня хочешь?
Откинув голову назад, он застонал.
— Не могу решить, ты хороший мальчик или непослушный мальчик.
Я засмеялся и, поставив бутылки на стойку, прислонился к шкафу.
— Зависит от того, какую награду получит непослушный мальчик.
Питер встал почти вплотную ко мне и заглянул в глаза.
— Ну мою награду он точно не получит, — прохрипел он.
Я разочарованно надулся.
Он провел рукой по моему животу и добрался до члена.