— И что?
— Ты что, не видишь? Я ничем не лучше его.
Я обвил его руками за талию и прильнул к нему.
— Ты вообще на него не похож. Ты гораздо лучше. Пожалуйста, не сравнивай себя с ним.
Питер неуверенно опустил руки мне на спину и, в конце концов, прижался ко мне.
— Ты не расстроился?
— С чего бы мне расстраиваться?
— Тебе не кажется, что насилие — это всегда насилие?
Отодвинувшись, я посмотрел Питеру в глаза.
— Он сделал то, что сделал, ради власти и контроля. Если б ты его ударил — чего ты, кстати, не сделал, и мы говорим гипотетически — ты ударил бы из мести. — Я покачал головой. — Тебе не о чем беспокоиться, Питер. Ты самый нежный, самый любящий мужчина. — Я ухмыльнулся. — Этот скользкий говнюк, как ты его назвал, признал свою вину и отправился в тюрьму. Я чувствую себя... свободным.
Питер взял в ладони мое лицо и поцеловал.
— Ты замечательный мужчина, Янни.
Я хмыкнул и подмигнул.
— Ты хотел сказать, мальчик?
Питер наконец-то улыбнулся, и в тот же момент нас окликнул мистер Лэндон, уже дошедший до угла квартала.
— Эй, вы идете или нет?
Ухмыльнувшись, я взял Питера за руку и потащил вперед.
— Идем. Нельзя больше ждать. Жизнь продолжается.
***
Все говорили, что я далеко продвинулся. Лэндоны, Патрис, Питер — все постоянно говорили, что я не просто повернул за угол, а стремительно мчался вперед. Но дошло до меня только три недели спустя. Эта среда ничем не отличалась от предыдущих. Я пришел в школу незадолго до начала занятий и застал сцену, от которой вскипела кровь.
Расстроенный Кристофер держал швабру и старался не плакать.
— Что случилось? — тихо спросил я.
Поначалу он молчал, и я обвел взглядом фойе. Знак «Осторожно, мокрый пол» валялся, спинами ко мне стояла компания первокурсников. Один из них оглянулся, пытаясь сделать вид, что не смотрел, и что-то сказал. Второй парень, стоявший ко мне спиной, рассмеялся.
— Они сбили знак? — коснувшись рук Кристофера, спросил я.
Он печально кивнул.
— Вон тот, в красной футболке. Отнял у меня швабру.
Этого хватило. Кроткий маленький Янни Томарас, который всегда молчал и избегал любых стычек, пришел в ярость.
— Эй ты, — проорал я, — козел в красной футболке.
Вся компания посмотрела на меня. Козел в красной футболке фыркнул.
— Это ты мне?
— Ты единственный козел в красной футболке, так что да. — «Какого черта ты творишь?» мелькнуло в голове, но злость говорила громче страха. — Выбирая того, кто не может сопротивляться, ты чувствуешь себя крутым? Становишься мужиком, высмеивая того, кто слабее, да?
Он попытался отшутиться:
— Это прикол, чувак. Остынь.
— Прикол? — Я указал на Кристофера. — Он смеется? — Я посмотрел на его дружка. — Тебе смешно? Или ты ржешь за компанию, потому что заступиться кишка тонка?
Никто не ответил.
У нас начали появляться зрители. Я перевел взгляд на козла в красной футболке.
— Поднимай знак.
Он хохотнул.
— Что?
— Поднимай. Сейчас же.
Он оглядел наблюдавших за нами людей.
— Да ни за что.
Глядя на него с ненавистью, я сделал шаг вперед.
— Подними знак и извинись перед Кристофером.
Спустя пару секунд он закатил глаза. Как избалованный ребенок, он поправил знак и, уставившись на Кристофера, пробормотал что-то походившее на извинения. Я лишь сильнее разозлился и обратился к Кристоферу:
— Дайте, пожалуйста, швабру. — Я подошел к козлу в красной футболке и протянул ему швабру. — Домывай пол.
— Какого...? Да ни хрена подобного, — сказал он так, словно идея его оскорбила.
— Ты задира, а все знают, что задиры — просто слизняки, у которых проблемы с самооценкой. Так что будь мужиком. — Глядя в глаза, я сунул ему в руку швабру. — Домывай пол.
Он смотрел на меня так, словно я дерьмо на его ботинке. Но плевать я на это хотел.
— А кто меня заставит? Ты? — Он хмыкнул.
— Я, — раздался громкий строгий голос. В толпе стоял мистер Лэндон. — Бери швабру, Фицджеральд, и домывай пол. Если хочешь сохранить здесь место, завтра в семь утра ты поможешь Кристоферу навести порядок в уборных. — Мистер Лэндон, скрестив руки на груди, не моргая смотрел на него. — Что-то не устраивает?
Побледневший Фицджеральд взял швабру и неразборчиво что-то пробубнил. Мистер Лэндон, заговорив, повысил голос, чтоб все расслышали:
— В этом институте все равны. Работа Кристофера так же важна, как и моя. Если кто-то считает, что он лучше и ценнее стоящего рядом человека, вам здесь не место. Ясно?