— Спасибо.
Он опустил взгляд туда, где воротник обхватывал шею, а я притворился, будто не заметил знойности в его глазах.
— На фоне оливковой кожи она смотрится здорово.
Окей, от одного комплимента я еще мог отмахнуться, но не от двух. Я старался не морщиться, а Питер печально улыбнулся.
— Не любишь комплименты?
— Не фанат. Мне становится неуютно, я жду, что далее последует какой-нибудь прикол.
Он нахмурился.
— Я бы никогда не сказал в твой адрес ничего злобного. И я высказываюсь относительно красоты твоих глаз и кожи, потому что это правда.
— Красоты? — Я залился смехом. — Опять комплименты.
На этот раз Питер взял меня под руку, и мы пошли к кинотеатру.
— Не хочу, чтоб тебе было неуютно, но это правда. Однажды, Янни, ты четко себя разглядишь. — Он открыл для меня дверь. — Хочешь попкорна?
Обрадовавшись смене темы, я кивнул.
— Знаешь, одежда мистера Лэндона становится мне как раз. Если я продолжу так питаться, то ни во что не влезу.
Питер рассмеялся.
— Это не про тебя!
— Ну я бы не назвал себя тощим.
— Я бы использовал слово «стройный». Ты идеален такой, какой есть.
Я откашлялся.
— «Идеален» — это громко сказано.
— Как я уже говорил, правда не считается комплиментом.
— Что я могу вам предложить, джентльмены? — спросила кассир.
Питер купил билеты и огромный стакан попкорна на двоих. Я протянул ему двадцатку, но он от меня отмахнулся.
— Потом купишь кофе.
— Хорошо.
Не знаю, что мне приглянулось больше: что Питер относился ко мне как к равному, что мы оба вносили свой вклад, или что кофе и несколько часов разговоров стали еженедельным ритуалом. Нашим ритуалом.
На этой неделе проходил двойной показ. После «Иммигранта» показали «Искателя приключений». Оба фильма длились полтора часа, и вскоре мы очутились в кофейне.
Я сделал заказ и расплатился. Мы нашли столик в дальнем конце зала и непринужденно болтали о только что просмотренных фильмах, что перетекло в беседу о работе Питера, предстоявших занятиях, и что теперь у меня были собственные вещи для нового дома.
Я высказался о том, что простецкая кухонная утварь и кофейные чашки улучшили мое самочувствие, и Питер ни разу не посмотрел на меня свысока. Такой уж он, хорошо зарекомендовавший себя профессионал, у которого имелись собственный дом и роскошная машина, но при этом его радовало, что я купил себе банные полотенца и постельное белье.
— С выбором помогала миссис Лэндон, но платил я, — пояснил я. — Мне платят не так уж и много, но это мои деньги. Сколько возможно, я откладываю на школу. Нужно подыскать работу неподалеку от дома.
— У тебя есть резюме? — спросил Питер. — Если надо, могу помочь набросать.
— Миссис Лэндон уже об этом позаботилась, но спасибо.
— Если хочешь, завтра перед походом в музей можно объехать местные кафе и разнести резюме.
— Правда?
— Конечно!
— Ты бы очень меня выручил, спасибо. — Я улыбнулся. — Хочешь еще кофе? Я угощаю.
Говорилось с подтекстом «хочешь остаться и еще поболтать?» Прощаться желания не было.
Питер улыбнулся, и внутри у меня все перевернулось.
— Разумеется.
Я прошел к стойке и, как независимый взрослый человек, заказал два кофе. Расплатился наличкой и вновь опешил от важности того, о чем большинство людей особо не раздумывали.
Кассиром была пожилая дама с собранными в пучок седыми волосами и доброй улыбкой.
— Хотелось бы сказать, насколько мне приятно видеть, что отец и сын вместе проводят время. В выходные я часто вас вижу, вы общаетесь и смеетесь, и так и должно быть. И никто не пялится в экран телефона.
Отец и сын? О боже. Она решила, что мы отец и сын.
— Спасибо, — буркнул я и вернулся к нашему столику.
— Что смешного? — поинтересовался Питер.
— Она считает нас отцом и сыном. — Я расплылся в улыбке и усмехнулся.
— Не так уж и забавно, — сказал он, хотя вскоре его улыбка стала ухмылкой. — Какое оскорбление для мужского самолюбия!
Чтоб не расхохотаться, я закрыл рот рукой.
— Прости, что ты там говорил? Правда не считается комплиментом?
— Это не комплимент!
— Это точно он.
— Может, для тебя…
— Она сказала, приятно видеть мальчика в компании папочки. Поверь, из тебя вышел бы офигенно эротичный папочка. Это совершенно точно комплимент.
Питер кусал внутреннюю сторону губы, то ли хотел остановить улыбку, то ли размышлял о сказанном.
— Офигенно эротичный папочка?
И в этот же миг бариста выкрикнула мое имя, а Питер подорвался со стула.
— Я возьму, — произнес он, прежде чем я смог оспорить.