Тем не менее, почти организовано, французское каре, уже потеряв до ста человек убитыми, но чаще ранеными, откатилось на сто пятьдесят шагов в сторону. Теперь стрелять из луков оказывалось сложным делом, а скорее, даже бессмысленным. Но у нас были и другие заготовки, которые нужно было проверить. Под Горицией мы испробовали ракеты.
Одно из каре подверглось удару десятка ракет, которые полетели в неприятеля в тот момент, как калмыки набирали скорость для таранного удара. Задача была не столько уничтожить личный состав врага, пороховыми зарядами и малым количеством пущенных боеприпасов это сделать сложно, как расстроить их построения перед конной атакой грозных степных воинов. Две ракеты прошли мимо, что говорило о том, что изделие явно далеко от идеала, но вот восемь попали в каре, оставляя там бреши и расстраивая построения. Вот в эти бреши, которые не успели зарасти, и ударили калмыки, следом за ними шли конные казаки, а персы в это время устроили карусель возле второго каре, не столько стреляя в него, как не давая возможности прийти на выручку своим товарищам.
Тут я понял, что ещё один фактор не учёл. Дело в том, что у калмыков были весьма не короткие пики, явно длиннее, чем французское ружьё с примкнутым штыком. Это позволяло колоть солдат в каре, если сильно приблизиться к их построению. Нужно запомнить подобное наблюдение.
Заряжание ружей у противника всё ещё на уровне четырёх выстрелов в минуту. Это много, на подобное способны хорошо выученные солдаты. Но в каре сложно заниматься перезарядкой. Так что, защищаясь от современной европейской кавалерии, каре становится несколько уязвимым для конницы, которая словно прибыла из прошлого.
Одно каре просто уничтожили. И тогда уже потрёпанные солдаты из второго построения стали сдаваться в плен. Мне эти плены были не нужны, но и приказать всех французов заколоть я не решился. Свои командиры не поймут, а набожный Ушаков, если узнает, перестанет со мной здороваться. А ссориться с Фёдором Фёдоровичем в мои планы не входило, иначе я бы сильно жёстче отвечал бы тому же контр-адмиралу Голенкину во время нашего с ним разговора.
В Горицию я даже не хотел входить, но алчность… Она же сжирает, не даёт рационально думать. Как можно не использовать возможности? И пусть меня осудят общественным порицанием, но я взял выкуп с города, как и опустошил склады французского гарнизона, из-за чего моё воинство стало несколько отягощено. Хотя мне есть на кого валить, если что. Никто из командующих русской армией не пожелал обрастать калмыками или персами, всех спихнули мне. Так что понимать должны. И пусть взятое в Гориции несколько усложняло логистику и снижало скорость передвижения, но эта ноша не сильно тяготила. Мало того, когда военторговцы меня догонят, порешая свои вопросы в Триесте, большую часть полученного я отдам на реализацию. Лучше мой отряд будет есть то, что я вёз на войну первоначально, я знаю, что это качественно и даже полезно. Ну, а взятое у французов могут употребить и в основных войсках. Тут явно солонина и мука хотя бы без червей, что уже демонстрирует французскую провизию в более выгодном свете, чем союзническую, австрийскую. Ну и так, взял с Гориции скромненько, на триста тысяч рублей, если по весу в серебре. Зато все живы, здоровы, склады не сожгли, девок не снасильничали. Это я после подумал, что мало взял, но… ладно, чего уж горевать. Не князь я же Игорь Рюрикович, чтобы, как он с древлян, брать тройную дань с Гориции.
Разведка доложила, что впереди, в пятнадцати верстах от города Удине, расположились внушительные силы неприятеля. Против нас выдвинули более четырёх тысяч солдат при тысяче кавалерии.
Несколько меня озадачило то, что взятый «язык», какой-то молодой французский су-лейтенант, перед своей не слишком героической смертью рассказал, что выставленными против меня силами командует бригадный генерал Николя Жан де Дье Сульт. Я слышал, читал в прошлой жизни об этом в будущем маршале, даже Главном маршале Франции. И нигде не встречал, что де Дье Сульт был бездарностью, напротив. Вот только мне казалось, что для такого генерала как-то маловато войск. Ему бы командовать флангом у Шерера. Или командующий отослал генерала, который мог затмить его самого или спорить с приказами? Уже не столь важно. Нужно ошеломить противника, удивить и победить.