- Нисколечко не угадали, сударь магик! Это все вот эта штука - Ксана ласково погладила сапфир. - Давний подарок. И глазами служит и знать дает, если по мою душку кто наведаться собирается.
- И кто же, позволю поинтересоваться...
Слепая рассмеялась.
- Так думаю, та, из-за которой весь шабаш и пошел! Та, что повесила над остроухими проклятье, их с дерьмом и волосьями скушавшее. Та, про которую только я рассказать могу. Не ошиблась, господин дознаватель?
Эскер не спешил с ответом. Взял с подноса булочку, откусил, прожевал.
Предполагаемого подвоха в булочке не было. Как не было его и в чае.
Не было, но должен был быть.
Магия теперь чувствовалась не только в самом медальоне, она пропитывала сад, избушку. Вкрадчиво присутствовала в воздухе. Ничего угрожающего, ничего... конкретного. Магия ждала. И наблюдала.
- Это ее дом, господин дознаватель. И сад. От того тут все волшбой продето. Насквозь, до корней, до костей. Селентией звалась, травницей трудилась.
Конъюнктивит тряхнул хвостом, отгоняя особенно жадного до меринской кровушки слепня.
- Эльфы все пожгли, перебили народ-то. Баб, мужиков, деток малых. Меня в канаву конник ихний сшиб, добивать не стал, видать решил - так сдохну. Ну почти не ошибся, остроухий, кабы не умелица то наша.
- Селентия?
- Она. Ее тогда в деревне не случилось, уехала, дела видать, чаровнические. Не про мою честь, знать то такое. А у ней тут сын жил. С женой, тремя детишками. Хорошие такие, шумливые.
Ксана осеклась, поджала губы.
Эскер молчал. Ждал.
- Не знаю точно, сколько времени прошло.
- Не менее трех дней.
Медальон на цепочке сверкнул синим. Эскер сосредоточенно дожевал булочку, стряхнул крошки со скатерки, отпил чаю.
- Прошло не менее трех дней. - продолжил дознаватель. - На третий, после разорения Лопухов, день по крепости и гарнизону применили заклинание, Ксана. Проклятье разработанное и использованное некромантами.
Ксана пожала плечами.
- Воля ваша, три так три. А что это за некримонты то такие?
- Практики некромантии. Манипуляция жизнью и смертью. Запрещенное учение во все королевствах.
- Мудреные словеса какие! Чары те, что мертвяков из гробов подымают, такие что ли?
- Помимо прочего.
Медальон перестал перемигиваться. Светился равномерно, яркой сапфировой звёздочкой. Эскер сосредоточился и не ощутил... ничего. Вообще ничего, ни намека на чары. Волшебство , прежде объявшее все вокруг, исчезло. Лопнуло мыльным пузырем, не оставим после себя даже оттиска.
Его проверяли. И проверку он, похоже, не прошел.
- Чай стынет, господин дознаватель.
Эскер сделал еще один глоток.
- Так скажу, была ли Селентия наша чернокнижницей - не знаю. Ни своих то не спасла, ни деревню. - голос старушки, прежде мягкий, посуровел. - И назад не вернулась. Видать сгинула вместе с остроухими. Может некромудия энта ее и сгубила, больно гордая баба была, думала, все ей по плечу.
Ксана вновь умолкла. Эскер не торопил.
- Вы не подумайте, сударь магик, про меня, дескать, неблагодарная вздорная карга. Меня она от костлявой спасла, выходила, в ее хате живу, ее медальон в дар приняла, им гляжу, им загодя всякое чувствую. Но ельфы то солдат послали не просто так, они же всю войну на наших чароманов пуще всего охотились. А Селентия видать считала, что прячет от них ворожбу умело, да так, что ни один остроухий не прочувствует. Да вот прочувствовали. И не стало Лопухов. Прахом пошло, углями раскаленными кончилось.
Конъюнктивит помотал патлатой башкой, уставился на хозяина долгим выжидательным взглядом. Эскер допил чай, бережно поставил чашку на поднос.
- Не вернулась травница наша от остроухих. - повторила Ксана - Остались где-то там косточки, а может и их давно как нет. Прежде чем туда отправиться она все по деревне бродила. Бледная, как баньши. Слезы выплакала, все что имелись.
- И больше никто не выжил?
- Нет. Я одна. Одинешенька.
Ксана. - Эскер подбирал слова осторожно, взвешенно. - Не осталось ли у вас при себе личных вещей Селентии. Заколки, гребня, наперстка?
- Имеется. А вам, господин дознаватель, к чему?
- Проклятье можно снять, Ксана. Но для этого придется пойти к развалинам. И если травница суть источник сглаза, то личные ее вещи... скажем так, мне помогут.
Сапфирчик погас. Сморщенные пальцы побарабанили по столу, выстукивая мелодию до странного знакомую.
- Думаете, она все еще там, господин дознаватель? Бродит среди развалин, духом неуспокоенным? Мечется, рвется прочь, выжимает из землицы соки, а уйти не может?
- Думаю. Предполагаю.
Ксана кивнула.
- Кольцо имеется, сын ей выковал, на именины. Лунный камень, в оправе из латуни. Принесу.
Старушка поднялась со стула, кряхтя, побрела к домику.
- Ксана!
- Да, господин дознаватель?
- А у медальона, презента Селентии, не имеется никаких иных полезностей?
- Нет.
- Точно?
Старушка улыбнулась, обернулась ко все еще сидящему Эскеру. Солнце путалось в волосах-одуванчике и казалось, будто Ксана светится.
- Нет. К чему мне врать-то?
Конъюнктивит саркастически фыркнул.
Эскер вернул улыбку.
- И правда, зачем?
Сапфирчик подмигнул ему хитрым синим глазком.
***
- Значит, не отрицаете?
- Нет.
- Вы понимаете возможные последствия? Лично, для вас?
- Понимаю.
- И ничего не отрица...
- Я, кажется, уже ответила, разве нет?
- Не для протокола... Вы оказали неоценимую услугу. Устранение целой крепости, со всем гарнизоном. Мы могли бы закрыть...
- Нет. Закрывать не надо. Я сделала что сделала. По личным причинам.
- Вы лишитесь многого.
- Я уже лишилась. Практически всего. Я опоздала, в своем непростительном высокомерии позволила случиться непоправимому. Но кое-что все-таки у меня осталось.
- Нечто важное?
- Бесценное.
***
- Входите, дознаватель, уже не заперто!
Эскер мысленно выругался, открыл предательски не скрипучую дверь. У прикроватной тумбочки, задумчиво рассматривая содержимое дознавательской походной сумки, стояла медноволосая королева Канебе, На тумбочке, в хирургическом порядке располагались привезенные с собой из Круга Эскером инструменты. Ее величество с царственной предусмотрительностью взвесила на ладони нечто напоминающую длинную вязальную спицу из тусклого металла.
- Почти ничего не весит, теплая на ощупь. Удивительная редкость!
Эскер поклонился.
- Вы правы, ваше величество.
-Акерантарий? Редчайший сплав, дознаватель!
Королева тактично, практически нежно, коснулась следующего предмета.
- А еще амулет из платины и жемчужной пыли, внутри янтарь. По краю выбиты гномьи руны. Хммм... Выходит, защитный. Браслет... Плющ, нитки из шелка. Ха, нет, не шелк. Дриадов волос. Однако. Про прочее молчу. Неплохую коллекцию принесли, дознаватель. А ведь собирались то расторопно.
Анека положила "иглу" на место.
- Страшное оружие.
- Не для всех, ваше величество.
- Верно, не для всех.
Королева окинула комнату придирчивым взором. Огонь камина поблескивал на полированных пуговицах походного костюма, сверкал на вычищенных боках следопытских ботинок. Анека встряхнула плащом - сухим, не смотря на заоконную морось. Обувь так же не оставляла мокрых следов.
- Позволите поинтересоваться, ваше величество?
- Валяйте, дознаватель.
- Вы изволили самостоятельно навести точку выхода портала или многомудрый Актуриус Сорриниус де Сервантес оставил тут маяк?
Королева звонко щелкнула языком.
- Скорее, якорь. Но он помог, безусловно. У меня, дражайший дознаватель, маловато опыта чтобы козой скакать по туннелям, продырявливаемые в пространстве чародеями. Открой портал сама, приземлилась бы Иерарху на загривок. Или туда где еще гаже. Не переживайте, уйду я своим ходом.