— Лорд Пауэрскорт! Лорд Пауэрскорт! — Панноне поймал Пауэрскорта на входе в его отель. — Скорее! Скорее! Вы должны немедленно пройти в мой кабинет! У меня есть новости!
Маленький человечек, улыбаясь широко и лучезарно, притащил Пауэрскорт туда, где оба они прошлой ночью ожидали возвращения гондолы.
— Я видел его! Грешема! Наконец-то! Наконец-то!
— Где, мистер Панноне? Вы видели его лично? Во плоти?
— Я же вам говорю. Какой удачный день! Хорошо, так? А теперь дайте мне собраться с мыслями, — он снял со стола очередную стопку листков. — Этим утром донесений к нам поступило больше. О да, донесения поступают безостановочно. И будут поступать, пока я, Антонио Панноне, не скажу свое слово. Среди донесений было вот это, от половины одиннадцатого.
Он помахал одним из листков, и Пауэрскорт увидел, что тот исписан тонким, неразборчивым итальянским почерком и усеян множеством восклицательных знаков. Возможно, они и пишут, как говорят, сказал он себе, — сплошные подчеркивания и размашистость жестов.
— Это донесение, оно говорит, что Грешем в городе, поселился в отеле «Пеллегрини» у вокзала железной дороги. Не очень хороший отель, «Пеллегрини», ему следовало прийти сюда, в «Даниэли». Гораздо лучше, гораздо удобнее, — Панноне грустно покачал головой, словно скорбя о неразумии утраченных им клиентов. — Однако этот официант из «Пеллегрини», он очень умный человек, так я думаю. Он заглянул в книгу регистрации постояльцев. И пожалуйста. Лорд Эдуард Грешем из Уорикшира, остановился на три дня.
Лорд Пауэрскорт, я вам так скажу. Я был взволнован, очень взволнован. Быть может, молодой человек распаковывает вещи, думаю я. Быть может, отдыхает с дороги. Я всегда поступаю так, когда сам путешествую! Скорее в «Пеллегрини»! И вот он! Как раз выходит из парадных дверей, в твидовом костюме и широком плаще!
Пришла новая пачка донесений — молодой лакей, принесший их, почтительно пятясь, отступил к двери кабинета.
— Ага! Ага! Как видите, система работает, лорд Пауэрскорт! Вот он в книжной лавке, покупает путеводители по Венеции и религиозные книги! А вот — во «Флорианс»! У самого синьора Липпи!
Пауэрскорт улыбнулся, вспомнив свое вчерашнее знакомство с быстрейшим из гондольеров Венеции. Как эти сообщения доставляются из одного места в другое? — гадал он. Официанты ли, столь же скорые на суше, сколь синьор Липпи в море, спешно высылаются в город? Или они используют голубей? Птицы, наверное, радуются перемене — не все же им слушать дурацкие арии на площади Святого Марка. Нет, лучше не спрашивать.
— И он только что заказал ленч! Паста, бифштекс, немного картофельного соте, его во «Флорианс» готовят превосходно. Это я говорю вам конфиденциально, лорд Пауэрскорт. Соте во «Флорианс» лучше, чем у нас. Невероятно, но это так. Постойте, а это что? Послание от самого синьора Липпи! «Если желаете, я могу продержать его у нас два часа. Прошу вашего совета».
— Думаю, вам необходимо обдумать дальнейшие ваши действия, мой лорд. Возвращаясь из «Пеллегрини», я размышлял над тем, что мы взялись за это дело не с той стороны. Мы не запоздали с поисками лорда Грешема, как всем нам казалось. Мы поторопились с ними! Возможно, он путешественник обстоятельный. Возможно, он приехал сюда из Вероны с ее любовниками и Виченцы с ее построенной Палладио ратушей. Возможно, заезжал в Падую, посмотреть Джотто в Каппелле Скровеньи. Все возможно.
Пауэрскорт весьма и весьма сомневался в том, что Грешем успел побывать в Вероне. Навряд ли Ромео и Джульетта обладали для лорда Эдуарда Грешема большой притягательностью.
— Мистер Панноне, это просто чудо! Чем я могу отблагодарить вас?
Пауэрскорт обнаружил вдруг, что уже вскочил из кресла и обнимает маленького итальянца. Объятия завершились поцелуями в обе щеки.
— Так вот. Следующий этап будет трудным. Трудным для меня, — Пауэрскорт отошел к окну. Сан-Джорджо был виден теперь очень ясно, яркое солнце играло на воде. Прямо за углом, невидимый отсюда, лорд Эдуард Грешем, должно быть, уже приступал к бифштексу, заедая его великолепным картофельным соте «Флорианс». Не пойти ли и не переговорить с ним сейчас? — Мистер Панноне, я думаю, мне снова понадобится ваш совет.
— Лорд Пауэрскорт, дорогой мой лорд Пауэрскорт, я не стремлюсь узнать, в чем состоит ваше дело. Однако я вижу, как тревожно у вас на душе. Этот разговор, я думаю, очень важен для вас. Скажите, молодому человеку так же не терпится увидеть вас, как вам его?
— Очень и очень сомневаюсь в этом. Уверен, что он вообще видеть меня не желает.
— Я так и полагал. То есть встречаться с ним сейчас вам не хочется. Во «Флорианс».
— Пожалуй что нет. Там слишком много людей.
— И приглашать его отобедать с вами нынче вечером вам тоже не хочется. Я имею в виду — сейчас. Вы опасаетесь, что он может почуять неладное и ускользнуть.
— Да, вот именно. Он может почуять неладное и ускользнуть.
— Я извещу об этом запиской синьора Липпи. Итак, лорд Пауэрскорт, мы прошли большой путь. Мы отыскали нужного вам человека. Теперь нам следует придумать способ свести вас с ним. Мы могли бы схватить его во «Флорианс» и доставить сюда, чтобы он волей-неволей побеседовал с вами. Однако это может сильно настроить его против вас. И, возможно, он вообще не пожелает разговаривать с вами.
Панноне направился к двери, чтобы послать записку синьору Липпи.
— Я через миг вернусь. Донесения будут поступать по-прежнему. У нас есть три дня до его отъезда из Венеции — если, конечно, он не решит, что «Пеллегрини» слишком ужасен, и не уедет раньше. Итак, за эти три дня нам надлежит составить план.
Пауэрскорт беспокойно расхаживал по кабинету взад-вперед. Снаружи поблескивала под зимним солнцем Венеция, приезжие выстраивались в очередь у Дворца дожей или рассаживались по баркасам, чтобы отплыть по синим водам к далеким островам Бурано и Точелло. У меня есть лишь один шанс, думал Пауэрскорт. Лишь один. Если он не сработает, надежда раскрыть тайну почти умрет. Он способен высказать очень правдоподобную догадку о том, кто убил принца Эдди, однако она так догадкой и останется.
— Лорд Пауэрскорт! По-моему, нам сегодня очень везет! Смотрите, еще одно донесение от самого синьора Липпи! Во «Флорианс» вокруг вашего лорда Грешема подняли великую суету. Они послали к нему старшего официанта, который лучше всех говорит по-английски, и тот под конец ленча побеседовал с молодым человеком. Этот их старший официант некоторое время работал в Нью-Йорке. Так что говорит он по-американски. Но неважно. Наш старший официант, здесь, в «Даниэли», он успел поработать и в Лондоне, и в Париже. Это, я думаю, намного лучше.
Как бы там ни было, этот старший официант, он спросил лорда, не желает ли тот заказать на вечер столик, чтобы отобедать. И лорд пожелал! Он вернется туда в семь тридцать! Это всего в двухстах ярдах отсюда!
Пауэрскорт не разделял энтузиазма маленького человечка. Нежелание предпринимать что бы то ни было накатывало на него, подобно сонной болезни.
— Вы понимаете, мой лорд? Я уже довольно давно думаю — отдельный номер, вот что нам нужно. Обед на двоих, свечи, хорошие вина, изысканные блюда, горит камин, и все счастливы. Я думаю, в такой обстановке у людей развязывается язык. Надеюсь, мне удастся устроить это у нас, в «Даниэли». Здесь немало изысканных отдельных кабинетов для джентльменов, появляющихся с дамами, которые не приходятся им супругами, — Панноне пожал плечами, словно снимая с себя какую бы то ни было ответственность. — Впрочем, такие кабинеты имеются и на верхних этажах «Флорианс». Итак, вы, словно бы случайно, сталкиваетесь с лордом Грешемом на пьяцца. Небольшая беседа. Не пообедать ли нам вместе? Да, но я заказал во «Флорианс» столик на одного. Закажем на двоих. Что может быть проще? Нет?