— Ой, Сонечка! — опомнился он, когда дверь недвусмысленно скрипнула.
— Осанка! — напомнила Соня и образцово расправила плечи.
— Да какой там! — в сердцах бросил папа и пихнул неповинную мышь. — Это чудо прогресса желает мне смерти!
Он взъерошил лохматые волосы. Растрепанный и растерянный, став похожим на хулигана, который, сам того не желая, сломал любимую игру.
— Я печатал себе, печатал, — он озабоченно ткнул в монитор, — И тут на тебе! Вместо букв какие-то буковки!
Глядя под ноги, она устремилась на зов. Папин кабинет, как государство в государстве, существовал в их доме обособленно. И царивший здесь хаос, по словам отца, назывался «рабочим процессом». Каждый угол просторной комнаты украшали коробки. В них, прослойками горной породы, залегая один над другим, умещались отцовские «нужности». По которым, как по метрике, можно было отследить всю его жизнь.
Школьные знаки отличия, награды со времен увлечения боксом. Многочисленные катушки так и не проявленных фотопленок. Тут был целый склад зажигалок и всевозможных брелков, старых компакт-дисков и музыкальных кассет, ассортимент канцтоваров и даже школьные дневники. Её, Сонины! С плохими оценками.
Старый принтер пыхтел, нанося на бумагу чернила. На полу островками нетронутой суши, возлежали тяжелые папки с огрызками образцов. Разновидности жидких обоев, нашинкованный плинтус для пола. Занимаясь отделкой, папа сам выбирал материалы. Их агентство «Под ключ» неустанно трудилось, создавая уют на пустом месте, превращая безликие стены в шедевр дизайнерской мысли.
Словно, корабль в центре комнаты, высился стол. На нем, в мешанине из стикеров и бумажных комочков, сиротливо стоял монитор. И, точно король, на своем комфортабельном троне, позади восседал отец.
Он отъехал, уступая ей место. Соня уперлась локтями в стол. Беглый осмотр «пострадавшего» выявил суть проблемы.
Она отобрала у папы мышку:
— Ты просто включил нижний регистр!
— Как я умудрился? — вскинул брови отец.
— Сочетанием клавиш, — пояснила она, с умным видом.
— Моя ты умняшка! — папин голос смягчился.
Он с укоризной взглянул на свои ладони. Словно те умудрились набедокурить за спиной у хозяина.
— Тебе нужна клавиатура с большими кнопками, — Соня взяла его руку и, расправив широкие пальцы, приложила с изнанки свою. — Клавиатура для Йетти!
— Согласен! А такие бывают? — улыбнулся отец, и второй рукой накрыл её узенькую ладошку.
Соня отбросила волосы за спину и вновь склонилась над монитором. Увлеченная настройками интерфейса, она не сразу заметила, как внимательно и напряженно глаза отца изучают её.
— А что это у тебя? — он осторожно заправил за ухо одну непослушную прядь.
— Где? — не отрываясь от дела, бросила Соня.
— А вот, — теплый палец коснулся щеки.
— Что там? Прыщ?
— Да нет, — встревожился папа, — Тут скорее… укус!
Соня хмыкнула и накрыла ладонью щеку:
— Комариный?
— Возможно, — проговорил он загадочно.
— Ладно, потом посмотрю! — она махнула рукой.
Колесики кресла жалобно скрипнули.
— Н-даааа! — озадаченно выдохнул папа. — Комары этим летом совсем распоясались!
— И не говори! Сама в шоке, — поддакнула Соня.
На экране компьютера появилось окошко. Отметив галочкой нужные пункты, она нажала «окей».
— Ну вот, так-то лучше! — закончив, Соня вернулась к отцу.
Тот сверлил её взглядом. И, словно желая нарушить безмолвие, его пальцы на подлокотниках кресла задвигались в ритме чечетки.
— Надеюсь, ты пользуешься…, — он кашлянул, прочищая горло, — Реппелентами?
Соня нахмурилась.
— Э… да, конечно! — поспешила она успокоить отца. Сомневаясь теперь, что они говорят об одном и том же…
В переполненной девичьей памяти ничего не держалось подолгу. И разговор мог отправиться в «топку». Если бы перед сном, начищая зубы, она не увидела это!
«Какое движение цвета», — думала Соня, изучая в туалетном зеркале любовную гематому. Чуть пониже линии скул, незаметный под волосами, красовался малиновый след поцелуя! Издали его можно было принять за родимое пятнышко. И только вблизи становились заметны алые крапинки лопнувших капилляров. Густая сердцевина взрывалась пунцово-красным, распыляя его по краям. Как кровавый цветок гибискуса, распускаясь, волнует изгибами жаждущий взор.
«Отругаю!», — подумала Соня, но взамен испытала желание. Острый приступ опять ощутить его губы на шее.
Нет! Она была слишком счастлива. Переполнена этими чувствами! В её вечно голодный мозг не могла просочиться мысль: а что будет, узнай отец правду? Если жаркий засос, как работа без авторства, неожиданно станет уликой.