— Запах алкоголя от ребенка почувствовали? — довольно бесцеремонно перебил Александр. — Где, по-вашему, пацан напиться мог? — Словоохотливая родственница запнулась, сбитая с явно заготовленной колеи неожиданным вопросом.
— Мы об этом думали. Ума не приложу! Света, — она указала на яростно трущую глаза мать, — говорит, что в кладовке самогон стоял. На случай праздника или еще какого повода… Ну вы понимаете.
— Ребенок один дома был? Раньше подобное случалось?
— Один. Да и с кем его оставишь? Сестра с мужем разошлась. Он уж год как умахнул куда-то. Мать в другом конце города живет. Больная вся. Куда ей за внуком бегать. Но вы не думайте, — спохватившись, оправдывающимся тоном залепетала она, — мальчик уже привык один оставаться. Он знает, что мать аккурат к одиннадцати вернется. Да и соседи в курсе, присматривают потихоньку. Но такого раньше не было, — она выпучила и без того круглые накрашенные глаза, — наверное, попробовать захотел. От дружков наслушался и решил во взрослого поиграть.
— Ясно. Доигрался. Аллергий у ребенка не бывало? На сладкое, на цитрусовые или на лекарства? — Темнов обращался прежде всего к матери, но та лишь испуганно покачала головой, а словесную инициативу вновь взяла на себя тетушка:
— Никогда, доктор. Сахар ложками ест, а мандарины килограммами, — она коротко хихикнула, — с этим все в порядке.
— Ладно. Ожидайте. — Он скользнул взглядом по жалостливо уставившейся на него матери и вернулся в приемник.
Внутривенный катетер уже торчал в правой подлокотной ямке мальца. Одежда акселерата была горкой сложена на подоконнике, и все присутствующие имели возможность лицезреть его худое маленькое тельце.
«Дыхание поверхностное, но свободное. Видимых травм нет, — профессионально подметил Александр. — И ноги колесом, манекенщиком парню не быть. Хотя, кто его знает, может, перерастет еще. Или мода на кривоногих мужиков пойдет». Он едва не улыбнулся, но, перехватив ожидающие взгляды медсестер, вернулся в образ реаниматолога.
— Глюкозу по вене, десятку. Давление?
— Восемьдесят на сорок. Пульс слабоват. — Татьяна указала на неплотно обтягивающую тонкое плечико манжету тонометра. — Да этой фигней разве точно измеришь. Сто лет в обед, к тому же на взрослую руку рассчитана. Детских аппаратов у нас нет. Вот и приходится извращаться — пережимки, перетяжки, — она горестно вздохнула большими грудями.
— Витамины, пол-ампулы гормонов и кубик мочегонных.
Темнов подкатил дыхательную приставку и, держа маску над лицом ребенка, пустил 50 %-ную кислородную смесь. Малыш дышал спокойно, но недостаточно глубоко, отчего губы и кончики пальцев посинели, а по худому тельцу разлилась нездоровая бледность. Врач наложил маску на личико пациента и, приноравливаясь к ритму дыхания, начал осторожно «поддыхивать» резиновым мешком, продляя время вдоха и медленно увеличивая его глубину с целью улучшения кислородного обмена.
— Таня, противорвотное, полкуба, по вене. — Александр сомневался в обильности последней трапезы пацаненка, но подстраховка в подобных случаях никогда не бывает лишней.
В течение нескольких минут цвет лица и слизистых вундеркинда заметно улучшился. Проявились намеки на розовощекость и красноватый оттенок губ. Маленькие пальчики приобрели естественную багровость, оттаяв от мерзкой синюшности.
Александр приоткрыл веки больного. Зрачки равной величины, фотореакция и роговичный рефлекс оживились. Темнов убрал маску и с двух сторон надавил за ушами. Глазенки пропойцы широко открылись. Судорожно глотнув ртом воздух, он издал долгий монотонный вой.
— Неплохо. Таня, привяжи его и начинай капать детоксикант. Голос уже есть. Теперь будем регулировать тембр и увеличивать громкость.
— Так ведь к голосу еще и думалку восстановить нужно. На одном рупоре не проживешь.
Круглое лицо медсестры, доселе застывшее сосредоточенно-обеспокоенным выражением, заметно просветлело, на губах появилась легкая улыбка.
— Согласен. Какая же говорилка без соображалки. Будешь постоянно по жевалке выхватывать. — Темнов тщательно ощупал живот мальчонки. — Вводи стимуляторы. Медленно. Я скажу, когда остановиться. — Выслушав через фонендоскоп сердце и легкие пациентика, он грузно опустился на стоявший у подоконника стул. Отсюда ему был хорошо виден и теперь уже нормально дышащий виновник ночного бдения, и подсоединенный к внутривенному катетеру шприц, которым Татьяна медленно вводила мозговую подпитку не знающему меры акселерату.