— Времени не хватает. Да и потом, со мной сейчас неинтересно. Трудно веселиться, когда ты только что уволила еще семьсот человек.
— Но разве ты не скучаешь по мужскому обществу?
— Я целые дни провожу в обществе мужчин, — ответила она, намеренно переводя разговор в другое русло.
— Я не это имею в виду.
Сюзанна прекрасно понимала, что имеет в виду Пейджи, но она решительно не собиралась ставить сестру в известность о смущающих ее сексуальных фантазиях, в которых присутствует Митч. Вместо этого она приоткрыла лишь часть правды:
— Вся моя энергия уходит на то, чтобы пережить один день и начать другой. И на чувственную сторону ничего не остается.
— А как насчет секса? Скучно без него? — спросила Пейджи.
— Еще как!
Пейджи некоторое время помолчала, а потом вдруг заговорила:
— Знаю, что это глупо, но в Греции Янк заставил меня пообещать, что временно я ни с кем не лягу в постель. Не знаю, почему я согласилась, разве что… ну ты сама знаешь, каков он. Сразу же после возвращения я жутко обозлилась и заявила ему, что буду спать, с кем захочу. Но не смогла. А в прошлом месяце, когда я летала на несколько дней в Париж, решительно была настроена как следует повеселиться. У меня там друг. Он плейбой, но очень приятный. Как бы там ни было, я ему даже не позвонила. Господи, Сьюзи, это навсегда!
— Должно быть, обет безбрачия затягивает. Даже Митч, похоже, бросил тех скучных дам, с которыми встречался. — Едва произнеся эту фразу, Сюзанна пожалела, что назвала его имя. Конечно же, Митч перестал ходить на свидания. Он предпочел заняться ее сестрой. Она быстро взяла себя в руки. — Может, тебе просто нужно некоторое время отдохнуть от мужчин?
— Может быть. Но тогда я начинаю очень много думать о сексе. А самое забавное состоит в том, что он мне пока не очень-то и нужен.
Тут Пейджи встала с тахты, словно сожалея, что наговорила лишнего.
— Я… наверное, мне лучше ночевать сегодня дома. Завтра с самого утра надо встретиться с Кэлом насчет этого приема в ФБТ. Если я буду в Фалькон-Хилле, то не придется ехать в час пик.
Сюзанна кивнула. Она знала, что из нее сейчас не самый лучший компаньон, и не осуждала Пейджи за отъезд. Они подошли к двери. Пейджи подхватила сумочку и куртку, поцеловала Сюзанну в щеку и покинула городской домик.
Ночь была восхитительной. Светила полная луна, воздух был свеж. По пути домой Пейджи, чтобы не расплакаться, попыталась сосредоточиться на красоте ночного неба. Но она не успела доехать до шоссе, как по щекам заструились слезы. Она терпеть не могла плакать. Слезы — это проявление глупости, слабости и полной инфантильности. Но с того момента, как в ее жизнь вошел Янк Янковский, она, оставаясь наедине с собой, делала это, похоже, слишком часто. Господи! Она уже многие месяцы была как безумная. Каждый раз, отворяя дверь домика Сюзанны и видя, что он там, она чувствовала себя так, словно кто-то впрыскивает ей героин прямо в вену.
Стоило закрыть глаза, и она видела его перед собой. Она пыталась за каждой сменой выражения его лица разгадать скрытый смысл, пыталась расшифровать те краткие неясные замечания, которые он отпускал, и переложить их на музыку сложных сонетов страсти, но это никак не удавалось. Она была слишком большой реалисткой. Из всех шуток, которые с ней сыграл Господь Бог, эта была величайшей. Она, женщина, имеющая возможность выбирать из числа самых восхитительных мужчин в мире, влюбилась в этого недотепу и фаната, рассеянного, эксцентричного типа, который так явно влюбился в ее глупую, слепую сестрицу!
Сюзанна отнесла досье Эдварда Фиеллы наверх. Она решила, что лучше проделать хоть какую-то полезную работу, чем просто мучиться от бессонницы, отдаваясь поджидавшим ее непристойным мечтаниям. Она устроилась на подушках и раскрыла папку. Несколько месяцев назад она уже просматривала эти материалы и теперь не рассчитывала найти здесь ничего нового, но ей все же хотелось напоследок еще раз перечитать их.
На первой странице было круглое кофейное пятно, это была копия его заявления о приеме на работу. Она перелистала остальные страницы. Фиелла пришел к ним прямо из колледжа. Поработал у них шесть месяцев, после чего уволился. Она узнала, что он получил степень в Сан-Хосе, и ознакомилась с историей его учебы в колледже. Ни в каких студенческих организациях не состоял. Ни в какие профессиональные ассоциации не вступал. Летом перед окончанием колледжа подрабатывал, занимаясь программированием компьютерной системы инвентаризации для яхт-клуба «Мендхен-Хиллз».
Ее взгляд замер на названии яхт-клуба. Почему она раньше этого не заметила? Она же много раз бывала в яхт-клубе «Мендхен-Хиллз»! Этот клуб, хотя и небольшой, был одним из наиболее престижных во всем районе Залива.
А Кэл Терокс, сколько она его помнила, состоял членом этого клуба.
Сюзанна почувствовала, как участился пульс. Мгновением раньше постель казалась прохладной, теперь же просто горела. «Не спеши с выводами», — сказала она себе, отбрасывая одеяло. Кэл был не единственным чиновником высокого ранга в ФБТ, бывавшим в этом клубе, и строить какие-то заключения лишь на том основании, что Фиелла, возможно, встречался с их конкурентом, было бы преждевременно. Она напомнила себе, что ФБТ и «Сисвэл» не были соперниками до тех пор, пока на рынок не поступил «Фалькон-101». Но и тогда выигрыш контракта с правительством Калифорнии был гораздо важнее для «Сисвэл», чем для ФБТ.
Но никаких, даже самых логических, аргументов не хватило, чтобы убедить себя. Схватив телефонную трубку, она позвонила Хэлу Ландину и рассказала о своем открытии.
Ландину понадобилось два дня, чтобы предоставить информацию, которая была ей нужна. Он раскрыл блокнот.
— Вы определенно наткнулись на кое-что важное, мисс Фальконер. Кэл Терокс возглавлял в яхт-клубе «Мендхен-Хиллз» комитет, занимавшийся внедрением компьютерной системы инвентаризации, над которой работал Фиелла. Эти двое, несомненно, знали друг друга.
Сюзанна с силой сжала ручку. Сейчас она могла сказать спасибо своей интуиции. Едва увидев ссылку на этот яхт-клуб в досье Фиеллы, она тотчас всем нутром почуяла, что в повреждении «Блейз» повинен Кэл. Она подумала о всей той ненависти, которая столько лет гноилась в нем. Как ей могло прийти в голову, что он все забудет, что, выбрав подходящий момент, не ударит ее в отместку?
— Нам нужно нечто, способное удовлетворить суд, — сказала она. — Что-нибудь посущественнее этого.
— Дайте мне еще несколько дней, и посмотрим, что мне удастся раскопать. Чем больше я узнаю об этом вашем мистере Тероксе, тем больше у меня уверенности, что он чертовски скользкий манипулятор. В ФБТ он оставил позади много трупов на своем пути наверх.
Как только Ландин вышел из офиса, она встретилась с Митчем и Янком и рассказала все, что открыла. Но на обоих мужчин, верящих только в факты, ее выводы не произвели особого впечатления.
— Твои обвинения слишком серьезны, — сказал Митч, — а все, что ты имеешь, — это лишь косвенные улики. Если ты не будешь осторожна, мы в довершение всего окажемся привлеченными к суду за клевету. Надо, чтобы Ландин раскопал что-нибудь более определенное.
— Он раскопает что нужно, — сказала Сюзанна. — Он должен.
Но неделю спустя Хэл раскопал не более чем несколько неприятных анекдотов бывших коллег о безжалостном, но эффективном восхождении Кэла к вершинам ФБТ.
Сюзанна потеряла сон. Она не могла есть. Первая неделя июля пролетела как миг, и наступил уик-энд. В субботу приехали дети Митча, и она сводила их на аттракцион «Игры великанов». Все остальное время она не выходила из-за стола в своем офисе. Поскольку в этот вечер Пейджи была занята организацией ежегодного приема ФБТ, Митч перенес запланированное барбекю на воскресенье. Сюзанне хотелось повидаться с детьми, но она боялась опять увидеть Пейджи и Митча вместе.
В семь вечера она была изнурена уже до предела, но идти домой не хотелось. Она встала из-за стола и пойма бродить по пустым вестибюлям. Освещение в большинстве коридоров было постоянно отключено, офисы стояли пустые. Она вспомнила времена, когда субботние вечера были наполнены веселой суетой и деятельностью. Сейчас ее шаги по кафельным полам отдавались гулким эхом. Она заглядывала в лаборатории, которые лишь год назад были переполнены дерзкими молодыми инженерами, полными решимости показать все, на что способны. Теперь они пустовали. Никто не вывешивает объявлений о сбежавших свиньях, разгуливающих по вестибюлям, не предупреждает по громкоговорителю о вторжении японцев. Казалось, что весь тот блестящий, шумный мир «Сисвэл» был просто миражем.