Сюзанна со щемящим сердцем направилась к выходу. Конец приключения был близок. Она уже чувствовала это. Их смелое и отважное приключение стало перерастать в нечто, вызывающее отвращение, в нечто нечистоплотное. Ей захотелось причинить им боль за то, что они здесь творят, и единственный доступный ей способ ранить их — это заставить громко сказать правду о самих себе.
— Ставлю на голосование, — глухо произнесла она. — Мы скажем «Дэйтабек» правду или нет?
— Голосование только среди нас четверых совершенно бессмысленно, — отозвался Митч. — Ясно, что мы расколемся.
— Нет! Я хочу голосовать. Я подвергаю всех нас испытанию. Прямо здесь и сейчас. Прямо в этот момент. Мы уткнулись в стену, и каждый из нас должен занять ту или иную позицию. Мы должны объявить, во что верим.
Митч потянулся к ней. Движение вышло неуклюжим, словно он рассчитывал остановить мановением руки поток ее слов. Она отодвинулась от него подальше, твердо вознамерившись довести дело до самого конца.
— Янк, ты как голосуешь? Должны мы сказать «Дэйтабек» правду о наших машинах или нет?
Янк моргнул, вид у него был слегка отрешенный.
— Ну конечно же, скажем. Было бы нечестно не сказать.
Она смотрела на него во все глаза, впитывая его абсолютную уверенность. И в этот момент на нее снизошло откровение, и она удивилась, что могла так долго не понимать этого. Тот образ совершенства и целостности, который Сэм нес в мир с настойчивостью евангелиста, исходил от Янка! Сэм просто нашел слова определения для всего того, во что верил Янк.
Она улыбнулась Янку дрожащей улыбкой и посмотрела на мужа.
Когда она так смотрела ему в глаза, какая-то часть ее души все еще жаждала коснуться его, но она с полной определенностью понимала, что этому уже не бывать.
— Сэм? Давай теперь ты, ну пожалуйста, Сэм.
— Иногда цель оправдывает средства, — пробормотал он.
— А как насчет нашей миссии? Прошу, — умоляла она его. — Подумай о нашей миссии. Подумай о том, что она значит.
— Слишком много людей зависит от нас, — сказал он невыразительным голосом. — Задействовано слишком много денег. Я против.
В этот момент в ней умерла какая-то драгоценная искра оптимизма, наивная вера в несокрушимость человеческого духа. Ком стоял в горле, когда она, повернувшись к Митчу, произнесла его имя.
Его лицо было бледным, слова застревали в глотке.
— Сюзанна, это же просто смешно. Совершенно бессмысленно. Здесь масса сложностей и тонких нюансов, которые не мешало бы вначале проанализировать и обсудить.
Все чувства, которые она к нему испытывала, перемешались.
— Я подвергаю тебя испытанию, Митч, — прошептала Сюзанна. — Скажем им или нет?
Он уронил голову. Уставился в пол. Увидев, как поникли эти широкие плечи, на которые она так часто опиралась, Сюзанну поразило собственное высокомерие. Да кто она такая, чтобы судить Митча? Он же хороший человек. Она не имеет права устраивать ему такое.
Он заговорил прерывающимся грустным голосом:
— Да. Да, мы скажем им правду.
Ее охватил порыв — горячий и холодный одновременно, предвещающий рождение чего-то нового и неизведанного.
Сэм оперся о стену. Плечи сгорбились, голова свесилась. Все в нем говорило о проигрыше. Сюзанна подошла к нему, осторожно погладила пальцами его руку.
— У нас есть несколько месяцев, — шепнула она. — Помоги нам сотворить чудо.
— Нет, — воинственно ответил он. — Чудес не будет.
Она сплела его пальцы со своими и сжала, пытаясь передать ему свою силу, как когда-то делал он сам.
— Ты сможешь сотворить чудо, если захочешь. Ты сможешь сделать все что угодно. Я верю в тебя, Сэм. И всегда верила.
— Ты просто дура. Наивная самоубийственная дура. — Он отстранил ее руку и посмотрел пристальным, холодным и злым взглядом. — Мое письмо об отставке будет лежать у тебя на столе в понедельник утром.
С ее губ слетел тихий ропот протеста.
— Я увольняюсь, — сказал он. — Условия нашего партнерского соглашения дают вам троим шестьдесят дней, чтобы выкупить мои акции. Я буду настаивать на выполнении этого условия.
Она хотела было рассердиться, но вместо этого ее охватило чувство обезоруживающей разобщенности, расколовшее весь ее внутренний мир. Сюзанна тихонько коснулась щеки мужчины, которого однажды полюбила так сильно и так безрассудно.
— Не делай этого, Сэм! Не уходи от нас. Наше приключение еще не закончено. Оставайся и борись вместе с нами.
Но ни одна искорка не вспыхнула в его темных глубоких глазах. Что-то важное ушло из него. Вот он, весь перед ней — мечтатель без мечты, проповедник, потерявший веру.
Мягким движением Сэм убрал ее руку со своей щеки. Затем повернулся на каблуках и вышел.
Глава 29
Сюзанне было холодно от страха. Она не могла представить «Сисвэл» без Сэма. Ведь он и был «Сисвэл»! Он был той тершей, которая двигала их вперед, силой, которая направляла!
Янк подбирал инструменты, а Митч рассеянно перебирал пальцами ключи от автомобиля. Она не вынесла бы, если бы они ушли, оставив ее в одиночестве.
— Пойдемте ко мне домой. Я только вчера наполнила холодильник. Мы сможем найти что-нибудь поесть.
Очевидно, перспектива остаться в одиночестве беспокоила их не меньше, чем Сюзанну, поэтому ее предложение было немедленно принято.
Каждый добирался на своем автомобиле. Сюзанна загнала свой в одноместный гараж, а Митч и Янк оставили машины перед ним. Войдя в дом через кухню, она услышала из холла хриплый смех Пейджи.
— Вот это да! Ну разве мне сегодня не повезло? Скажите-ка, мальчики, не мечтали ли вы когда-нибудь о сексуальной тройке?
Сюзанна быстро бросилась в холл. Она услышала довольный смех Митча, прозвучавший для нее крайне неприятно.
— Извини, милашка, я работаю только в одиночку.
— Оно и видно. Бьюсь об заклад, ты и носков не снимаешь!
Сюзанна вошла как раз в тот момент, когда Пейджи прохаживалась перед Янком.
— Нет настроения, тихоня?
Она придвинулась ближе, Янк крепко ухватил ее за руку, удерживая таким образом на почтительном расстоянии.
— Рад тебя видеть, Пейджи!
Присутствие Пейджи оказалось очень кстати, это всех отвлекло от грустных размышлений. Она подняла им настроение, не задавая лишних вопросов. Загнав всех на кухню, Пейджи принялась выкладывать на доску для хлеба ломтики холодного мяса и делать сандвичи.
Присутствие Пейджи — одного из основных держателей акций ФБТ — препятствовало обсуждению отчаянного положения, о котором все только и думали, но партнеры, казалось, даже обрадовались передышке. Завтрашний день наступит скоро, вот тогда они смогут подвести итоги и посмотреть, что еще можно спасти.
Янк во время еды был молчалив и рассеян. Митч, напротив, поддразнивал и добродушно подшучивал над Пейджи, будто ничто в мире его не волновало. У Сюзанны снова возникло желание узнать, из-за каких таких качеств сестры так преобразился ее скучный партнер.
Когда подошла очередь ванильного мороженого, густо сдобренного домашним сиропом, Пейджи сосредоточила все свое внимание на Янке. Озорно улыбнувшись, она спросила:
— Знаешь, почему женщины-пигмеи не любят пользоваться тампонами?
— О Боже, — простонала Сюзанна, теряя интерес к мороженому.
Пейджи делала ей знаки, чтобы та помолчала, пока Янк думает над ответом. После того как ему ничего не пришло в голову, она наклонилась к его уху:
— Они спотыкаются и падают, зацепившись за завязки!
Митч довольно расхохотался. Янк морщил лоб, словно пытался подвергнуть всестороннему анализу предмет беседы в целом.
— Пейджи, это же вульгарно, — запротестовала Сюзанна.
Все трое уставились на нее с различной степенью неодобрения, пока она не почувствовала себя школьной учительницей, этакой чопорной старой девой с волосами на подбородке. Сюзанна, положив салфетку, поднялась из-за стола.
— Вы, люди, можете веселиться всю ночь, если хотите, а я ложусь спать. По утрам приходит женщина убирать в квартире, так что посуду мыть не надо.