Он поворачивается ко мне, его серые глаза встречаются с моими.
— Как тебя зовут? — спрашивает он. — Ты напоминаешь мне одного человека, которого я знал очень давно.
Когда я собралась ответить, глаза Элли открываются.
— Мама, — говорит она, садясь. — Что случилось?
Я ничего не понимаю. И начинаю думать, что существо в комнате девочек мне привиделось. Или, возможно, демон все таки был, его прогнало присутствие этого похожего на ангела мужчины, стоящего на коленях рядом с моим диваном, его плечо всего в нескольких дюймах от моего, когда мы оба склоняемся над Элли.
— Я не уверена, что случилось, дорогая, — говорю я. — Но было что-то странное. Думаю, сейчас у нас все в порядке. Как ты себя чувствуешь?
— Голова кружится, а так все хорошо.
— Я принесу тебе теплое молоко, — говорю я.
— Тебя зовут Элли? — спрашивает мужчина, когда я отхожу, чтобы подогреть молоко.
— Как ты узнал? — спрашивает она, широко распахнув голубые глаза.
— Я слышал, когда твоя мать звала тебя. Она тебя очень любит, ты знаешь?
— Знаю.
— В мире миллион миллионов маленьких девочек. Так много, что не должно иметь значения, придет одна или уйдет другая. Но, похоже, сегодня вечером вы с сестрой внезапно стали особенными.
Я смотрю на него через дверной проем кухни, не зная, что думать о его словах и манере держаться. Он разговаривает с Элли, но несколько раз бросает взгляд на меня.
Ангел. Конечно, должно быть это он. Ни один обычный мужчина не говорит так.
Я ставлю кастрюльку с молоком на плиту и прибавляю огонь.
— Эли, всего несколько минут, и напиток будет готов.
— Она хорошо заботится о тебе, да? — спрашивает мужчина, улыбаясь Элли.
— Ага, — отвечает девочка, проводя пальцами по рукаву его красного пальто. Она наклоняет голову, пристально глядя на него. — Ты Святой Николай?
Он запрокидывает голову и смеется, и звук громче, чем я ожидала, и отдается эхом сильнее, чем следовало бы. Я почувствовала, как по моей спине пробежал легкий холодок.
— Нет, милая, — говорит он Элли. — Я не Святой Николай. Скажи мне все же — что ты хочешь, сладость или гадость?
Когда он улыбается, его белые зубы сверкают.
— Такие вещи на Рождество не говорят, — протестует она.
— Почему нет?
— Это для Хэллоуина.
— Ты очень умна. Ну тогда что насчет подарка? — он лезет в просторный карман своего красного пальто и достает полосатый бумажный пакет. — Покажи это своей матери.
Элли подбегает ко мне с сияющими глазами. Внутри пакета находится множество разных конфет и леденцов. Все они кажутся мне совершенно нормальными и безобидными.
— Это очень любезно с вашей стороны, — говорю я. — Но Элли придется подождать до завтра, чтобы попробовать лакомства. Я не хочу, чтобы она ела сахар на ночь.
— Но, мама, это же Святой Николай! Это ведь он! — ее голос опускается до шепота. — У него в карманах конфеты.
Как будто это доказательство.
Темноволосый ангел улыбается мне, в уголках его глаз появляются морщинки — и мое сердце трепещет, возвращаясь к жизни.
Я думала, оно мертво.
— Слушайся маму, дорогая, — говорит незнакомец Элли. — Все мудрые маленькие девочки должны рано ложиться спать в это время года. Ты ведь хочешь, чтобы Святой Николай принес тебе хорошие подарки?
— Да, — говорит она. — Я хочу большую куклу с золотыми волосами, которую видела в магазине.
Я качаю головой.
— Она не переставая говорит о ней.
Элли отпивает молоко из кружки, которую я ей протягиваю.
— Мне нравится эта кукла, мама! Она уже моя. Она просто ждет, когда я принесу ее домой.
Я прикусываю губу, чтобы сдержать срывающиеся с языка слова разочарования. Я говорила ей, объясняла, что Святой Николай не сможет принести ей куклу в этом году. Может быть, в следующем. Хотя с той жалкой суммой денег, которую я зарабатываю в магазине одежды, сомневаюсь, что на следующее Рождество будет лучше.
— Элли, — говорит мужчина. — Ты веришь в магию?
— В магию?
Я хмурюсь.
— Мы здесь верим в Бога, сэр.
— Кто такой Бог без своей силы? — спрашивает он. — Может быть, он просто другой вид магии.
Когда он смотрит на меня с этой сияющей улыбкой, я не могу ясно мыслить или опровергать сказанное им.
— Я действительно люблю это время года, несмотря на его извращенные традиции, — продолжает он, бросая взгляд на нашу жалкую веретенообразную рождественскую елку в углу. — Во всем мире есть магия, Элли, и люди никогда не верили в нее сильнее, чем сейчас. Так что не отказывайся от своей куклы, любимая. Возможно, она еще станет твоей.