Зевс, Посейдон есть, Аполлон плюс Пан,Чуть пьян, и трезв, чуть жив, чуть не упал,Слегка официальный, и… опальныйЧуть не добрёл до мысли шедевральной,
Чуть любит чуть друзей чуть-чуть своих,Чуть не блюю, признаюсь, от таких:Чуть холоден, чуть-чуть горяч, вестимо,Чуть поглядел, и мимо, Данте, мимо…
Отец: «Кем хочешь», – дочке как-то разСказал, – «ты стань, всё ж, знаешь – не давалкой».Ни пошлое тщеславье, ни отказ,От мелкого тщеславья жалкий,
Ни принцип, ни хвостом туды-сюды,Ни против ветра, ни куда подует,Ни обречённый, тусклый свет звездыМеня, боюсь, в давалке, не волнует.
* * *
Соловей мой, соловей,
Голосистый соловей…
Визит аса
Сняв гермошлем, на крыльях озорнойВлетел Ас Пушкин, «как поэт к поэту»В дом Ладогина. Вынул сигарету,И воздух задымил передо мной.
Понятно же, я кашлял и дрожал.Дым Пушкина по комнате клубился.Он сыпал на пол соль, он ел с ножа,Он цвёл геранью и в стаканы лился.
Я так себя вести, как он, хотел,Я даже (вздор, но!) танцевать пытался.Он бабочкой по комнате летел,Он кошкой по гардинам забирался,
Мне кажется, что я ему грубил.Табачный дым он скатывал в клубочек,И всовывал мне в рот, он столько ровно был,Пока хватило на шестнадцать строчек.
Бык, Лев, Мартышка и Ёсич Суслик
(Исповедь охранника)
Дело было в Москве. Ох, Москва, тебя звать – Вавилон,Где занятного вдосталь. Здесь каждая исповедь – книжка,Всю Москву не прочтёшь. Собутыльник мой нынешний – вон—Здоровенен, а хныкает, как – вороватый мальчишка,Что таскает варенье у мамки. Непросто ему:Исповедаться пьяно в Калашном, в шашлычной, в дыму,Говоря, он неполную стопку крутил, всё елозил руками.Эту исповедь я записал, как умею, стихами.
Рассказ «Быка»
1.
«Славка, Суслика предали мы»!.. — рюмзал бык, – «объяснить? —В девяностых – все мы приподнялись на сосках-пустышках». —Шумный вздох, – «да вот, хрен, подкузьмил нас «зелёный» кредит,И доверчивость, знаете… К слову, о сереньких мышках», —
Крякнул бык, – «Славка, я ведь о нас – в рот нам ты не пальцуй,Фигу выкусим наискось! – Мышки», – он мыкнул, – «козлисты,А без кошек – особенно», – по столу стукнул, – «хоть злись ты,Хошь пляши на носу корабля или… собс-ном носу,
Капитан, улыбнитесь», – мой бык проревел, – «вами песенка спета.Вы доверчивы к вашей команде? Что ж, море пожрётВаш корабль», – (пьяный «чох»), – «ни привета в волнах, ни корвета,Сага пишется золотом на этикетке от шпрот…
2.
Мы наваривались в связке – клейкой – с героем рассказа,Спрос на соски пустышки пёр ахово, цвёл оборот.Оголев, налипала – рублишками впятеро – касса.Огорчила фортуна, зря все чаяли – в горку попрёт —
Пшик… иссяк к девяносто восьмому берёзовый сок.Ты кромсай, ты вгрызись в бересту, не докусишься – в мае.Славка Ладогин, помнишь ли, доллар в те дни всполз, высок —Просто выстрел в висок, чушь, ламбада светил чумовая.
…Вот и предали мы – ртов лавина ж – по лавкам гудит! —Это мало, что предали – мы распилили остатки.И не отдал наш Ёсич кредита, и чисто в девятке,Как сказала завскладом, умчал его нохча – бандит.
Говоря это, вдруг поднял, как у младенца больногоБык глаза на меня… и – давай наливать водку снова.
Ну так, Суслик на днях отзвонился… прошло десять лет.Всем – и Лёве, и мне, и Мартышке… зовёт на обед.
3.
И вздохнул неказистый гигант, как грудное дитя…«Мы с Сусликом встретились с гаком лет десять спустя», —Зашептал покаянно, – «на рынке одной из окраин,Где, знаешь ли, с рыбой живой то ли чан, то ль бадьяПластмассовая», – пьяный кашель, и всхлип… – «встал хозяин:
– Нам парочку карпов вот этих, красулей, – давай» —Так Ёсич носатому весело кажет кавказцу —Сегодня мы рыбу, апостолы! Не унывай,У нас Благовещенье, мы протчую вкусность на Пасху…
«Хатите, два штучка пачищу за сорок рублей», —Спросил нас носач. – «Да, почисть. Только раньше убей»…
Тут паузу сделал «апостол» и водки глотнул,Потом продолжал на корявом своём воляпюке,Простецком московском жаргоне трындеть, так заёрзав, что стулПод ним заелозил по кафельной плитке, и звукиМешали мне слушать, но я не сказал ничего,Я ждал чуть брезгливо, чем кончится притча его.