Я целеустремленно направилась прочь. Я была глупой. Я хотела бы, чтобы у нас с ним было все с чистого листа, но он уже знал, кто я. Я не могла сбежать от того, что случилось с Даниэлем. Все знали об этом, и любые мои отношения с кем-либо будут омрачены тенью унижения. Я почувствовала сильную руку на своем локте, но часть моего тела продолжала двигаться вперед, несмотря на усилия его хватки.
— Подожди, — сказал он, — ты даже не дала мне закончить.
— Я не хочу, чтобы ты… — начала я, позволяя ему держать меня за локоть, пока пыталась найти баланс.
— Я наблюдал за тобой, потому что да, я хотел посмотреть, кем ты являешься на самом деле, — я начала возражать, но он приложил палец к моим губам и продолжил:
— И когда я это понял, я был… Как тебе сказать? — он прищурился, словно пытаясь найти слова. — Охвачен благоговением. — Я попыталась вырваться, и он меня отпустил. — Постой! Это не то, что ты думаешь. Да, я видел тебя по телевизору с Брауэром. Ты всегда стояла так прямо, когда на тебя нападали с одной стороны машины, а с другой стороны твои собственные люди. И ты ни разу не надломилась. Потом сегодня вечером ты сказала мне, чтобы я перестал бить мужчину, будто бы это было твоим долгом перед Богом сделать это. Ты могла отвернуться от мира. Ты понимаешь?
Я ничего не сказала. Я ненавидела то, что он следил за моим скандалом с Даниэлем так внимательно, что это походило на одностороннюю интимную близость.
— Позволь мне пригласить тебя куда-нибудь, — сказал он. — Мое внимание не причинит тебе вреда.
— Послушай, я сожалею. Ты достаточно хорош. И, честно говоря, ты красавчик. Очень привлекательный, — я не могла смотреть на него, произнося это. — Но ты испытываешь любопытство ко мне, а для меня это до сих пор все очень реально.
Я скрестила руки на груди, и ему пришлось отпустить мой локоть. Автобус, пронесшийся мимо нас с оглушительным ревом, всколыхнул наши волосы теплым ветерком.
— Я просто не готова.
— Позволь мне пригласить тебя в любом случае.
— Ти Дрей!
Я развернулась. Катрина бежала ко мне с парковки, неся огромную сумку, одетая в угги с леггинсами. Она была ранней пташкой.
— Я сожалею, — сказала я, пятясь в сторону Катрины. — Я не могу. — сказала я, чувствуя ее тяжелое дыхание за спиной.
— Привет, — сказала она.
Я обернулась и поняла, что она обращается не ко мне.
— Катрина, это Антонио.
— Ciao,[11] — ответил он, кивнув ей, переведя свой взгляд обратно на меня. — У тебя есть моя визитка, Contessa.
— Да, есть.
— Ciao, — он улыбнулся, кивнув, и пошел в сторону парковки.
Катрина повернулась, смотря, как он обернулся и помахал рукой.
— Боже, какой сексуальный горячий самец!
— Да, сексуальный и горячий.
— Это тот парень, да? — спросила она.
— Точно.
— Он что, актер? Я могла бы его использовать. Черт, я могла бы в будущем снять фильм о пути, который он прошел.
— Адвокат. Итальянец. Ты рано, кстати.
— Мы закончили уже со всем дерьмом. — Мы направились в сторону больницы. — Майкл был задирой, он спрашивал о тебе, — сказала она.
— Меня это не интересует.
— Как твоя сестра?
— Должно быть, просыпается сейчас. Ты можешь подождать меня?
— Час. Затем тебе придется самостоятельно ехать домой, — сказала она, как если бы именно это и имела в виду. Она обняла меня за плечи и пошла рядом.
Глава 6
— Если ты хочешь, они пришлют священника, — сказала я, сидя у постели Дейдры.
— Я не нуждаюсь в наставничестве, — моя сестра выглядела расцветшей, здоровой и энергичной, несмотря на то, что по пояс была в простынях. Оказывается, ничего так не способствует выздоровлению, как капельницы витаминов группы В.
— Они не могут выписать тебя без этого. И мне очень жаль, но я согласна с их политикой. Ты могла умереть.
— Я взрослая женщина, — она отбросила простыни, обнажая синий больничный халат, который сочетался с моей одеждой для персонала.
Я положила руку на ее плечо.
— Ди, пожалуйста. Вся моя одежда была в твоей рвоте. Мы можем позвать доктора Вайнштейна, если ты хочешь.
Она заправляла рыжий локон за ухо, где он продержится следующие три секунды, прежде чем опять упасть на лицо. Ее взгляд переметнулся снова на меня.
— Я хочу пойти на работу.
— Тебе нужно отдохнуть от этой работы. Это превращает тебя в брюзгу.
— Я не могу заниматься ничем другим, — сказала она. — Я не знаю, как.
Одним из недостатков быть невероятно богатым, была легкость, с которой можно идти по жизни, не обладая котирующимися профессиональными знаниями. Была бы возможность, она бы развила и сострадание к людям, которые не имели то, что имела она, и презрение к тем, кто имел все. Ненависть к себе становилась глубокой — это характерная черта товарного знака Дрезен.