— Я согласилась.
— Ты что?
— Я нажала на курок.
Его лицо вытянулось. Возможно, он думал: «Был ли Скотт слишком тихим, когда он вошел? Он выглядел как мертвый или нет? Кто эта женщина, сидящая рядом? И сколько новых проблем теперь предстоит решить?»
— Ты думаешь, ты один такой, Антонио. Думаешь, ты единственный, кто хочет убить его — сказала я. — Может, умеришь свой пыл? В пистолете не было пуль. Он был слишком легким. Я знала, что он не выстрелит, но я очень жалею, что не выпустила ему мозги. Он дерьмо, а не человек.
Антонио резко дернул руль вправо и на скорости восемьдесят миль в час ударил по тормозам. Раздался жуткий визг, и я почувствовала, как ремень впился в плечо. Все мои чувства были на пределе.
— Да поможет мне Бог, — сказал он. — Я погубил тебя.
Я коснулась его руки, но он отстранился.
Глава 36
— Антонио, — позвала я.
Он не ответил, просто держал свою руку сверху на руле.
— Капо.
— Не называй меня так.
Мое лицо запылало, а руки дрожали, как будто я падала вниз с первого подъема на американских горках. Я хотела посмотреть на него, но не могла. Я хотела проверить, есть ли на его руках ушибы, и обвинить его в худшей жестокости, чем я хотела совершить. Я хотела извиниться и потребовать ответа. Я смотрела на свои руки, на них не было крови или синяков, но они дрожали.
— Антонио, в чем дело?
Он свернул с шоссе в центре города.
— Это не важно.
— Я думаю, что важно.
— Мы по-прежнему будем защищать тебя.
— Что? Подожди. Я не понимаю. Что со случилось?
— Дело сделано, Тереза. Все кончено, — он покачал головой, не отводя глаз от дороги и избегая моего взгляда.
Я моргнула, и слеза потекла по моей щеке. Что я сделала? Как я могла сделать по-другому? Как он мог закрыться от меня?
— Это был план Паули? Чтобы ты возненавидел меня?
Он ничего не ответил. Он словно окаменел рядом со мной.
— Великолепно, — пробормотала я. — Он чертов гений.
— Хорошо сказано.
— Черт, черт, черт! — я ударила его по руке.
Он дернул автомобиль, визг тормозов разнесся на несколько кварталов от лофта. Он вытянул свой палец, словно пистолет, твердый и сильный, как будто он мог убить меня из него.
— Не смей ударять меня снова.
— Что случилось?
— Это не то, чего я хочу. Я живу своей жизнью. Я проклят, я знаю это. Я не могу прийти домой к женщине, с которой разделю ад, — он въехал на парковку и отвернулся от меня снова, словно пытаясь найти ответы на небольшом расстоянии.
— Ты бы поступил так же, чтобы защитить того, о ком заботишься, — сказала я.
— Я бы избил его до смерти пустым пистолетом. В том-то все и дело, не так ли?
— Я не понимаю в чем дело.
— Пожалуйста, просто уйди. Я не хочу больше видеть тебя.
Его слова скрутили мой живот, превращая внутренности в желе.
— Антонио, пожалуйста. Давай поговорим…
Он пронесся на машине вперед и развернулся, едва останавливаясь, чтобы выкинуть меня перед моим домом.
— Убирайся!
Я ждала, что он изменит свое решение. Возможно, если я потянусь, чтобы прикоснуться к нему, он смягчится, но он выглядел таким разъяренным, что я не смогла. Я достала из своей сумки телефон, который он мне дал, и протянула ему.
— Он мне не нужен, — сказал он, все еще не глядя на меня. — Отдай бедным. Просто иди.
Я была трусихой. Я не могла бороться за него. Я не знала как. Я вышла, не оглядываясь назад, он тронулся с места только, когда я оказалась внутри в безопасности.
Мой дом был пуст. Каждая поверхность блестела. Посуда лежала на местах. Осколки разбитых лебедей были убраны.
Я сняла свои туфли и огляделась вокруг в поисках каких-либо следов Катрины. Она оставила несколько заколок, но все остальное пропало. Она всегда хранила большинство своих вещей у родителей, напомнила я себе. У меня была семья. Я могла бы позвонить любому из них. И что бы я сказала? Они помогли мне оправиться после Даниэля. Помогут ли они мне после другого мужчины? Того, о котором я не могу рассказать?
Я положила телефон, который он мне дал, на зарядное устройство, и он издал звук автообновления музыкальной библиотеки. Просматривая список, я обнаружила, что давным-давно он оставил для меня музыку, прежде чем я нажала на спусковой крючок. Пуччини, Верди, Россини. Антонио любил оперу и не важно, что я ее тоже любила.
Я выбрала «Ave Maria» и вернула телефон на место. Подошла к холодильнику, не открыла его. Раковина пуста. Прошлась по кухне.
Я делала уже третий или четвертый круг вокруг кухонного островка, как будто наматывая свою боль вокруг него. Антонио, мой красивый, жестокий Капо. Он хотел, чтобы я была чистой, а я запятнала себя, унизила себя, не сексом, а насилием. Я должна была стать его спасением, а на самом деле угодила в ловушку, в которой мне поручили совершить убийство. За все намерения и цели, которые у меня были.