Спиной к свету
Пролог
«Тайна - та же сеть: достаточно, чтобы прорвалась одна петля, и все расползается»
Гюго В.
Пятьдесят километров за линей города, встал одинокий большой и угрюмый, старый особняк, принадлежавший когда-то благородной, но к несчастью разорившейся семье. Теперь этот массивный, дубовый дом стал тюрьмой для юных аристократов. Сюда ссылали за высшим и самым престижным образованием молодых, богатых юношей и девушек, чьи судьбы отдавались на попечение в чужие руки. И здесь, брошенные нити жизни иногда переплетались, создавая собой крепкие узлы дружбы и любви.
Осень окрасила листву для ноября. Уже месяц прошел с того момента как интернат для детей из самых благородных семей города С. взорвала ужасная, компрометирующая трагедия, снимающая лоск с ранее незапятнанной репутации школы. Один из учеников первого курса найден мертвым в кладовке на чердаке третьего этажа. Газетчики, журналисты, такие нежеланные папарацци, все они, словно вороны, слетелись, чтобы урвать кусок плоти свежей трагедии. Но с подачки директора история в газеты так и не просочилась. Дело закрыли, посчитав несчастным случаем, а для бедных, убитых горем родителей ничего, кроме смирения и разъедающей тоски по единственному сыну не осталось.
Жизнь в закрытой школе города С. текла своим чередом. Окна огромного, старого, трехэтажного особняка покрылись тусклым мраком, запечатывая бедные горящие глаза мальчиков и девочек, томившихся за ними.
Так эта смерть и забылась бы, не оставив следов присутствия на страницах биографии школы. Если бы не события, случившиеся позже, обрушившиеся на нас словно снежный ком, накрывающий, к несчастью, всех без исключения. Если бы мы только знали о том, что ждет нас впереди, мы бы не были так беспечны, так по детски не осторожны и наивны в своих поступках...
Глава 1. Ловушка
Полночь. В большом зале на первом этаже, где покоятся за вуалью пыли кубки и грамоты школы, на больших и старых часах, пробил последний двенадцатый удар, извещающий о том, что ночь вступила в свои владения в полной мере.
Кроны массивных деревьев клена, шумящие от ветра, царапали крышу заброшенной, старой, от того такой не безопасной, ветхой церкви, находившейся в лесу, в километре от интерната. Плотные двери, которой уже открывали сильные мужские руки. Большие трехметровые двери, с глухим скрипом поддались, впуская внутрь сквозняк, воющего ветра.
Марк вошел в двери, держа в руках небольшой фонарь, открывающий его прекрасным голубым глазам дорогу внутрь церкви. Она была небольшой, темной и до ужаса пыльной. По правой и левой стороне зала в ряд стояли скамьи для прихожан, которые молились здесь в лучшие времена. Окна здания были закрыты ставнями и заколочены. В конце зала располагалось огромное распятье, а под ним алтарь для поклонений. Большие стеклянные окна у самой крыши впускали свет луны, которая была в зените, по одну сторону освещая стену зала.
Марк вошел внутрь без страха, хотя атмосфера была пугающей. Какой черт только дернул его сюда позвать. И эта дата, и записка. Если эта глупая шутка, автор рискует серьезно поплатиться за отсутствие чувства юмора.
«Пусть только появится» - думал он. Марк улыбнулся, вспомнив о том, что в кармане у него предусмотрительно лежал складной нож.
- Эй, тут есть кто-нибудь? - крикнул он, разрывая своим голосом тишину.
- Не ори, - молниеносно получил в ответ.
В здании от любого громкого звука начинало гулять эхо. Фонарь направился на звук чужого голоса, осветив лицо незнакомца, подавшего его.
- Да не свети мне в глаза, олень, - зашипел на него незнакомец.
- Тревор? Это ты что ли? Ты чего здесь делаешь? Свидание мне устроил? - посмеялся Марк, обрадовавшись знакомому лицу, и тому, как жуткая атмосфера сменилась на более приятельскую.
Знакомый Марка стоял слева у стены, рядом со скамьями без спинок. Фонарь Тревора был отключен, но как только Марк подошел к нему ближе, он тут же включил его.
- Пошел ты, я думал, это ты меня позвал, я получил записку, вот и приперся, как дебил.
Тревор был небольшого роста, средней комплекции, с миловидным лицом и светлыми волосами. Он обучался на втором курсе, но уже успел закрепить за собой неопределенную репутацию, слухами о нем некогда была наполнена вся школа. Тревор был одет в белую рубашку и серый жилет без пуговиц, не соответствующий школьным порядкам, когда как Марк был в полной школьной экипировке, в строгих черных брюках, в белой рубашке с жилетом и темно-синим пиджаком, на котором красовалась эмблема родного лицея.
- Да, я тоже получил записку, - недоверчиво продолжил Марк.