Шикарные прически; местами безумный, яркий, броский макияж. Красивые платья, а поверх - у кого-то черные мантии с конфедератками, а у нашего факультета - белые халаты. Нервы натянутой струной от трепетного волнения. От ожидания... не так конца очередного этапа нашей жизни, как начала - Великого начала Великого будущего, ведь как иначе? Разве можно ждать чего-то меньшего, несоразмерного нашим надеждам и упованиям на грядущее?
В зале Кафедрального Собора (музея И. Канта и концертного огранного зала) (дань традициям) собрались и выпускники, и их родители, друзья, почетные гости и горячо любимые преподаватели, ректорат.
Забраться в пятый ряд - и сесть рядом со своими однокурсниками. Родители где-то там, позади - если обернуться, даже не видно.
Дрожь по телу.
Еще немного, еще чуть-чуть и мы станем врачами. Еще чуть-чуть - и сбудется наша большая, просто громадная мечта.
Глубокий вдох и улыбнуться товарищам.
- Поздравляю, - едва слышно кто-то где-то шепчет.
- Как ты?
- А на сцену вызывать будут?
- Смотри на Свету, боже, как она разукрасилась.
- А Женьку кто видел?
Пытаюсь игнорировать, вытолкнуть глупые, лишние звуки из головы.
Взгляд на сцену.
Раздалась торжественная музыка органа - как по команде, гул взволнованных разговоров покорно стих. Звучит студенческий гимн Gaudeamus.
Еще немного - и, наконец, вышел к микрофону ректор...
Приветственная речь, добрые, веселые улыбки.
А дальше стали поочередно каждый факультет чествовать своих отличников и активных деятелей студенческой жизни, награждать выпускников дипломами.
И вот уже и мы на сцене.
Волнительные поздравления, робкие, нервные улыбки, рукопожатия.
А дальше миг - которого все мы так ждали, причем, не меньше, чем самого получения в "сине/красной" корке документа.
Клятва российского врача.
Вышла к микрофону Лиля, моя одногруппница (активный деятель профсоюза ВУЗа) и, нарисовав сквозь скрытый страх улыбку, пустила пару вводных слов... Еще миг - и принялась зачитывать с бумаги слова великой силы и глубокого смысла, что звучат уже не одно тысячелетие, присягая вместе с нами (что покорно вторили за ней) не просто клятву Гиппократа, а клятву, в первую очередь, Человека, которому даны в руки могущественные инструменты вершения судеб, защиты, помощи и опеки всех в том нуждающихся.
- Добровольно вступая в медицинское сообщество, я торжественно клянусь и даю письменное обязательство посвятить себя служению жизни других людей, всеми профессиональными средствами стремясь продлить ее и сделать лучше; здоровье моего пациента всегда будет для меня высшей наградой. Клянусь постоянно совершенствовать мои медицинские познания и врачебное мастерство, отдать все знания и силы охране здоровья человека и ни при каких обстоятельствах я не только не использую сам, но и никому не позволю использовать их в ущерб нормам гуманности. Я клянусь, что никогда не позволю соображениям личного, религиозного, национального, расового, этнического, политического, экономического, социального и иного немедицинского характера встать между мной и моим пациентом. Клянусь безотлагательно оказывать неотложную медицинскую помощь любому, кто в ней нуждается, внимательно, заботливо, уважительно и беспристрастно относиться к своим пациентам, хранить секреты доверившихся мне людей даже после их смерти, обращаться, если этого требуют интересы врачевания, за советом к коллегам и самому никогда не отказывать им ни в совете, ни в бескорыстной помощи, беречь и развивать благородные традиции медицинского сообщества, на всю жизнь сохранить благодарность и уважение к тем, кто научил меня врачебному искусству. Я обязуюсь во всех своих действиях руководствоваться Этическим кодексом российского врача, этическими требованиями моей ассоциации, а также международными нормами профессиональной этики, исключая, не признаваемое Ассоциацией врачей России, положение о допустимости пассивной эвтаназии. Я даю эту клятву свободно и искренне. Я исполню врачебный долг по совести и с достоинством[1].
Ну, вот и всё. Теперь мы - врачи. По крайней мере, на это надеемся.
Осторожно спуститься по ступенькам в зал под шум аплодисментов, а затем и вовсе речь декана.
Втиснуться в строй между рядами, пробираясь к своему месту. Но не успела пройти даже дальше второго ряда, как вдруг кто-то схватил меня за локоть и потянул на себя.
Невольно дернулась, обернулась. Взгляды встретились. Сложно было не узнать. Поддаюсь на напор.
- Присаживайся, - и кивнул головой на место рядом с собой.
Подчиняюсь.
Пустой взор устремить для видимости на сцену, а сама - в голове взорвался только что ком удивления и прозрения, обдавая изнутри волной страха и волнения.