Поцелуй его мне в шею, облизал мочку уха. Поддаюсь - и обнимаю его за голову (зарываясь пальцами в волосы), жадно прижимаю к себе.
И вдруг решаюсь на невероятное. На самое... потаенное. Тихо шепчу (боясь, наверно, что услышит):
- Лучше я тебе... другую сделку предложу. И удовольствие там будет... куда существеннее.
Не сразу сообразил, не сразу отреагировал, но еще миг - и обмер, заметя, что и я совсем остановилась, застыла в серьезности.
Немного отстранился, но, все еще не выпуская меня из откровенной хватки, обрушил взгляд в глаза.
- Ты сейчас о чем?
- О двух миллионах, ... правда, рублей.
Обомлел, лицо его вытянулось.
- Что за бред?
- У меня есть квартира - и она станет твоей.
Рассмеялся, отвернулся на миг.
- К чему это все? И зачем она мне?
- Ну, не знаю, - пожимаю несмело плечами. - Придумаешь. Продашь.
Тяжелый вздох. Отстраняет меня от себя, силой заставляет слезть и замереть рядом на кровати. Лицом к лицу. Глаза в глаза.
- Что еще... странного произошло в твоей жизни, что я должен буду разрулить, прежде чем ты наконец-то сможешь спокойно выдохнуть? - не без издевательства и грубости проговорил, прорычал Клёмин.
Тяжело сглотнула я слюну. Страх постепенно выскальзывает наружу, заставляя пожалеть о своей неадекватной смелости и откровении.
Заткнуться, свести все на шутку, пока не поздно?
Или...
... или шанса больше никогда не будет? Что, если встреча на Бальге - не случай, не невольное стечение обстоятельств, а - судьба?
Вдох... и выдох. Решаюсь.
- Мне нужно, чтобы ты нашел кое-какого человека. И...
- И?
- и ...
убил его.
Обомлел, побледнел. Брови выгнулись.
- Уничтожь его, как он сделал это со мной... и моей семьей.
Молчит. Казалось, внимает, каждому моему вдоху, стону, звуку.
Продолжаю:
- Он убил моего отца, мать, дядю, подругу и даже соседку. Лишил меня прошлого и будущего. И пусть исполнителей уже не найти, однако... заказчик. Он есть, и известен. Я знаю его... И, более того, его знаешь...
и ты.
Глаза округлились, но все еще боится даже вздохнуть.
- Полковник. Тот, который приходил в участок за меня просить по твоей просьбе. Кандыба.
Молчим. Опустила я взгляд. Минуты тишины. Дрогнул, словно выиграл какой-то внутренний бой.
- Я не знал, ... что их убили. Мне жаль...
Везде значился... несчастный случай.
Хмыкнула.
Подвела очи. Пристальный взгляд ему в глаза.
Болезненно, ядовито улыбаюсь.
И, точно самый безумный садист, я повторяю слова, что ночами мне снились, оглашая жестокий приговор:
- Майор милиции Чижов Роман Валерьевич расстрелян в собственной машине по пути на работу. Жена его, Чижова Анна Васильевна, и их дочь, Чижова Виктория Романовна, вместе с соседкой, взорваны в собственном доме. Анохин Григорий Антонович, майор милиции, лучших друг семьи, взорван в собственном автомобиле.
... и Кандыба, с***н сын, - гневно рычу. - Тогда еще капитан, а нынче - полковник... Игорь Иванович, ДЯДЯ ИГОРЬ, - тварь, живущая до сих пор, построившая лестницу в безоблачное будущее на костях собственных друзей и их семей. Это имя я никогда не забуду. Ни имя... ни эту морду, даже если жизнь его попыталась укрыть за морщинами и десятками лишних килограммов. Ничто... не заставит его забыть, простить... или перестать желать ему смерти. И даже ад с его пытками мне не страшен - после всего, что я пережила из-за этого подонка. Ничего меня не пугает, лишь бы эта сука не жила на белом свете. Не существовала. Не такие... не такие должны ... оставаться, дышать, улыбаться, радоваться этой гребанной жизни. Только не такие, как он, - прожевала эмоции; губы нервно дрожат. - За это я перепишу на тебя квартиру. Да всё что угодно. Все будет тихо и чисто. Никто не подкопается. Только... сделай.
Прошу...
Молчит, потупив взгляд. Немая, безумно тяжелая, долгая пауза.
Внезапно дрогнул - глаза в глаза, но лишь на миг, отвернулся.
Встал с кровати, и, не оборачиваясь, шаги по комнате, к стулу - стянуть, взять брюки и одеть на себя. Еще миг - и схватил рубашку...
- Ты куда?
Застыл, словно вор. Молчит, не шевелясь и не дыша. Но еще сомнения - и поддается. Шумный выдох.
Глаза то на меня, то резко куда-то в сторону.