- Ты и есть та... Виктория, да?
Киваю головой, но потом поддаюсь его безучастию взгляда, озвучиваю вслух:
- Да.
Коротко качнул головой, подтверждая свои какие-то мысли. И вмиг вновь продолжил застегивать пуговицы.
- Мне надо всё обдумать, обмозговать. И когда что-то решу, я свяжусь с тобой.
- А сейчас... что?
Взор на меня.
Вздыхает.
- Одевайся, проведу. Такси вызову. Мне надо побыть одному. Я позвоню...
Короткие сомнения, перебирая мысли о том, следовало ли так слепо доверять тому, кого, по сути, не знаю...
Хотя, тяжелый вздох.
Встаю, поддаюсь его зрительному напору.
Пройтись, схватить свое платье - одеть. Шаги в коридор.
... плевать. На всё... плевать. Устала я бежать, пятиться... и оглядываться.
Будь, что будет,
... даже если жертвой паду я, вместо этой твари, Кандыбы. Даже если я...
Все же, какая-никакая, - но свобода. Куда лучше такой исход, чем заточение нигде и всюду: без правдивого прошлого; толкового, искреннего настоящего... и светлого, прозрачного будущего.
Будь, что будет.
Будь,
что будет...
Главы 11-15
Глава 11. Спиною к будущему
***
Долго от него не было вестей.
Долго... слишком долго, как по мне. Больше месяца прошло, а о нем - ни слуха, ни духа.
И сердце... так предательски щемило. Я корила себя за свою странную откровенность, глупую, безумную просьбу. Единственный, кто был дорог, кто растопил сердце, теперь исчез. И почему?
Как бы не было смешно и грустно одновременно, опять тому вина - мое прошлое, мои раны... и слабости.
Идиотка.
С лязгом швырнуть на стол карточки пациентов и пройтись по ординаторской.
Звонить ему не решаюсь. Более того, все больше склоняюсь к мысли, что надо бы вообще порвать со всем этим. Поставить точку, даже если больно и безумно не хочется.
Вычеркнуть, удалить его номер - и жить... так, словно никогда и не было. Его не было, моего Клёмина...
- Дочка, что опять? - заметил, подошел ближе. Не видела, когда успел зайти сюда Котов.
Обнимает, прижимает к себе, целует в висок.
Черт, не хотелось бы тревожить его отцовские чувства, ранить доброе сердце. Однако... врать и того противнее.
- Всё хорошо, пап. Переживу, - печально улыбаюсь, глядя в глаза. - И не такое переживалось... а то... такие глупости.
Ласково улыбнулся, потрепал вдруг за волосы на макушке, как любил это делать мне еще в детстве.
Смолчал, лишь тяжело выдохнув.
Вырываюсь из объятий, отступаю шаг в сторону - поддается.
- Готова к дежурству? - улыбнулся.
- Да что к нему готовиться? - смеюсь. - Подушка одна для всех и всегда начеку.
Закачал головой.
- Остаться мне, может? Только матери позвоню.
- Нет, нет, - живо качаю головой, обнимаю его и силой уже толкаю к выходу. - Не стоит. Все под контролем.
- Подожди, сумку забыл, - хохочет. - Но если что... звони, - пытается состроить хмурый, серьезный вид.
Еще сильнее улыбаюсь.
- Пап, здесь столько народу, а еще Данил, Лиля и Ленка. Я найду, кому поплакаться.
- О, ну да, Данил. Как же я забыл?
Смеюсь.
Разворот - и, поцеловав меня в макушку, уходит прочь.
Данил, мой одногруппник. Папа думает, что он для меня бесценный друг - а я и не пытаюсь убедить в обратном, развеять миф.
Единственный, с кем, действительно, нормально общаюсь, что не говорите, это - Ленка.
И пусть я целиком не принимаю ее эту фривольность в отношениях полов и прочие, порой до дрожи бесящие, глупости, точки зрения на мир, однако... меня не на шутку подкупает ее искренность в общении со мной. А потому и введусь. А потому и... поддаюсь на эту дружбу.
Хотя... естественно, про Клёмина я ничего ей никогда не рассказывала. Наше общение, по правде, носит односторонний характер: она выдает всё, как на духу; а я - сплошная закрытая книга (но это не только для нее, нет, - для всех), просто, проявляю к ней дружескую симпатию и отчасти понимание, тепло. Делюсь... глупостями и мелочами. Несерьезными, но искренними и, порой, душетерзающими.
Стук в дверь, чисто формальный, и тут же завалилась внутрь Вышегородцева.
- Видела, батя свалил?
Улыбаюсь.
- Да, папа уехал. А ты что... пакостить собралась?
- Да какие пакости? Чай хочу попить. Или лучше кофе.
- Со сгущенкой.
- Ага, - кивает головой, радостно улыбаясь. - С ней, родимой.
- Печенье будешь? - потянулась я к верхней полке над раковиной.
- С чем?
- Не знаю, но, вроде... с шоколадными крошками и еще какой-то фигней. Травой, - хохочу.
- В смысле? - живо кидается ко мне и взгляд через плечо.
- Да, ваниль, наверно, - смеюсь. - А тебе бы только что запрещенное.
Обмерла та, опустила стыдливо взгляд.
- Не, после того случая - не.