модусами по отношению к субстанции, от которой они зависят, ибо
они не познаются тобою как существую-
9
1
щие из самих себя. Подобно тому, как хотение, чувство, познание, любовь и пр. суть различные модусы того, что ты называешь
мыслящей субстанцией, к которой ты все их сводишь и в которой ты
их объединяешь, так и я заключаю из твоих собственных
доказательств, что бесконечное протяжение и мышление вместе с
другими бесконечными атрибутами (или согласно твоему слогу —
другими субстанциями) представляют собой не что иное, как модусы
единого, вечного, бесконечного, из самого себя существующего
существа; и все это мы объявляем, как сказано, единственным или
единством, вне которого нельзя представить себе ни одной вещи.
В
ожделение. В твоем способе рассуждения я вижу, как мне кажется, очень большую путаницу, ибо ты, по-видимому, хочешь, чтобы
целое было вне или без своих частей, что поистине нелепо. Ибо все
философы единодушно говорят, что целое есть вторичное понятие
и не существует в природе вне человеческого мышления.
С
верх того, как я вижу из твоего примера, ты смешиваешь целое с
причиной; ибо, как я говорю, целое состоит только из своих частей
или через них, а ты представляешь мыслящую силу как вещь, от
которой зависят Рассудок, Любовь и т.д. Но ты не можешь назвать
эту последнюю целым, а только причиной действий, которые ты
только что назвал.
Р
азум. Я вижу уже, что ты призываешь против меня всех своих друзей
и, чего ты не могло достигнуть своими ложными аргументами, это
ты стараешься сделать с помощью двусмысленности слов, как это
обыкновенно делают те, которые сопротивляются истине. Но этим
средством тебе не удастся привлечь Любовь на свою сторону. Итак, твое утверждение состоит в том, что причина ( поскольку она
порождает действия) должна поэтому находиться вне их. Это ты
говоришь потому, что ты знаешь только причину, действующую
извне, а не имманентную, которая ничего не производит вне себя.
Таков, например, Рассудок как причина своих понятий. Поэтому я
называю Рассудок (поскольку или ввиду того, что его понятия
зависят от него) причиной, а также ввиду того, что он состоит из
своих понятий, целым. Поэтому и бог со своими действиями и
творениями есть не что иное, как имманентная причина и целое
также в смысле второго замечания.
9
2
В
ТОРОЙ ДИАЛОГ
М
ежду Эразмом и Теофилом,
о
тносящийся, с одной стороны, к предыдущему,
с
другой стороны, ко второй, следующей части
Э
разм. Я слышал, Теофил, как ты говорил, что бог есть причина всех
вещей и в то же время что он не может быть иной причиной, чем
имманентной. Но если он имманентная причина всех вещей, то как
можешь ты назвать его отдаленной причиной? Ведь это невозможно
для имманентной причины.
Т
еофил. Если я сказал, что бог есть отдаленная причина, то это не
относится к тем вещам, которые бог (без всяких условий, кроме
своего существования) непосредственно произвел. Но это никоим
образом не значит, что я назвал его абсолютно отдаленной причиной, как ты ясно мог понять из моих слов. Ибо я также сказал, что мы
можем назвать его в известном смысле отдаленной причиной.
Э
разм. Теперь я достаточно понимаю, что ты хочешь мне сказать; но я
замечаю также, что ты сказал, что действие имманентной причины
соединено со своей причиной таким образом, что образует с
последней одно целое. Если же это так, то бог, кажется мне, не может
быть имманентной причиной. Ибо если он и произведенное им
образуют вместе одно целое, то ты приписываешь богу в одно время
больше сущности, чем в другое время. Избавь меня, пожалуйста, от
этого сомнения.
Т
еофил. Если ты, Эразм, хочешь выйти из этой путаницы, то обрати
внимание на то, что я теперь скажу тебе. Сущность вещей не
возрастает через соединение с другой вещью, с которой она образует
одно целое; напротив, первая остается неизменной. Я приведу тебе
пример, чтобы ты лучше понял меня. Ваятель сделал из дерева
различные формы, подобные разным частям человеческого тела; он
берет одну из них, имеющую форму человеческой груди, соединяет
ее с другой, имеющей форму человеческой головы, и делает из этих
двух одно целое, представляющее верхнюю часть человеческого
тела. Разве ты скажешь поэтому, что сущность головы возросла, потому что она соединилась с грудью? Это ложно, так как она такова
же, какой была раньше. Для большей ясности я приведу тебе Другой
пример, именно идею, которую я имею о треугольнике, и другую, которая возникает через удлинение одного
9
3
из углов, каковой удлиненный или удлиняющийся угол необходимо
равен двум противолежащим внутренним углам, и т.д. Эти идеи, говорю я, произвели новую идею, именно, что три угла треугольника
равны двум прямым. Эта идея так связана с первой, что она без нее
не может ни существовать, ни быть понята. II из всех идей, которые
имеет каждый, мы образуем целое или (что то же) мысленную
сущность, которую мы называем рассудком. Ты видишь теперь, что
хотя эта новая идея соединяется с прежней, но в сущности первой от
этого перемены не наступает, и она, напротив, остается без всякого
изменения. То же самое ты можешь видеть во всякой идее, которую
производит в себе любовь: ибо эта любовь не создает приращения
сущности идеи. Но зачем нагромождать столько примеров, раз ты
сам можешь это ясно видеть на примере, о котором мы теперь
говорим? Я сказал ясно, что все атрибуты, которые не зависят от
другой причины и которые не нуждаются для определения в родовом
понятии, принадлежат сущности бога. Так как сотворенные вещи не
в состоянии образовать атрибута, то они не увеличивают сущности
бога, как бы тесно они пи были соединены с ним. Прибавь к этому, что целое есть только мысленная сущность ( существо, бытие) и
отличается от общего лишь в том, что общее образуется из
различных не соединенных индивидуумов, а целое из различных
соединенных индивидуумов; а также в том, что общее включает в
себя лишь части того же рода, а целое — части того же и еще
другого рода.
Э
разм. Что касается этого, то ты удовлетворил меня. Но, кроме того, ты сказал еще, что действие внутренней причины не может
исчезнуть, пока существует его причина. Я вижу, что это правда, но
если это так, то каким образом бог может быть внутренней причиной
всех вещей, в то время как многие вещи разрушаются? Ты, правда, скажешь согласно твоему прежнему различению, что бог есть
собственно причина тех действий, которые он произвел
непосредственно, без других условий, только как свои атрибуты; эти же не могут исчезнуть, пока существует их причина. Ты, напротив, не назвал бога внутренней причиной действий, существование которых не зависит непосредственно от него, но