Добрыня молча стоял рядом.
– Пособи-ка, – приказала бабка, освобождая чужанина от одежды. – Чудной какой, – она отложила в сторону очки и шлем. – А поди ж ты – отец-мать и у него есть… Али попользовать травками? Ты вот что, – она повернулась к внуку. – Принеси воды студёной да вели девке растопить пожарче баню.
Выполнив все бабкины распоряжения, Добрыня вернулся в гридницу, где отец с боярами держал совет.
– Не воротились послы? – озабоченно спросил Мал у сына.
– Не слыхать, княже, – почтительно ответил Добрыня. – Чужестранина я к бабке отнёс, как ты и велел, – и он посмотрел в угол, где сидел злой, взъерошенный Петуля. Отец проследил за его взглядом и сказал:
– Зачнём допрос учинять.
Добрыня подошел к пленному, взял его за руку и вывел на середину гридницы. Петуля стоял столб столбом, затравленно озираясь по сторонам.
– Поклонись князю, невежа, – шепнул ему на ухо Добрыня.
Бонифаций неловко сгорбил плечи.
– И дружине, – продолжал подсказывать княжич.
Петуля помахал вихрами здоровенным дядькам, сидевшим вокруг. Мал подал знак, Добрыня сел на свое место, и могучий седой воин начал допрос:
– Кто таков и откуда путь держишь?
– Мы… это… – Петуля поскрёб затылок. – Катьку ищем. За ней слон погнался… Мы за ним в дыру. А вылезли – ёлки зелёные! – Спиноза концы отдает. Вот я и принёс его.
Воины переглянулись.
– Выспроси, Птицеслав, какого он роду-племени, – распорядился Мал.
Не дав седовласому и рта раскрыть, мальчик представился:
– Петуля я. Вам по имени-отчеству надо? Бонифаций Рюрикович…
Коренастый дядька с выпученными голубыми глазами так и подскочил на лавке:
– Верно слово: варяг! У, варяжье отродье!
– Погоди, Калина, – оборвал его Птицеслав. И обратился к Петуле: – Ты из Киева? Перебежчик?
– Не, – Бонифаций шмыгнул носом. – Я там не был, чё мне оттуда бежать? И на «Варяге» никогда не плавал. Там мой прапрадед служил. Меня это… в его честь назвали. А отца моего бабушка хотела назвать папашу Рудольфом, а дед не дал. Бумажки кинули в шапку и вытащили Рюрика.
Петуля перевёл дух. Так много ему ещё никогда не приходилось говорить. Но своим родом-племенем он гордился.
– Пусть ответ держит, – снова вскочил с места Калина и забегал перед остальными боярами, – где теперь его родичи, все эти варяжцы? Пошто его сюда заслали?
– Отвечай! – приказал Птицеслав.
– Да он не понял! – загорячился Рюрикович, показывая пальцем на тупого боярина. – Мама с папой в Турции. Они даже не знают, что я здесь.
– Путает, – уверенно сказал коренастый. – Сам варяг, а от своих отрекается.
– Кто отрекается? – оскорбился Петуля. – Родители, правда, ничего не знают. А если узнают…
Бизнесмен решил спасти жизнь ценой выкупа. Он порылся в карманах и извлёк оттуда блок жевательной резинки:
– Мир, дружба, угощайтесь!
Птицеслав властно протянул руку и передал упаковку князю. Мал пощупал её, понюхал, вытащил одну пластину в блестящей обёртке, согнул пополам, разогнул.
– Неужто и впрямь торговый гость?.. Что за диковина? – озадаченно спросил он. – Я эдакого не видывал…
– Дык… это… жуют, – объяснил Бонифаций. – Классная штука. Всего две калории.
Мал ещё раз принюхался и открыл рот, чтобы попробовать заморское угощение.
– Не губи себя, княже! – взмолился Калина, выпучивая глаза ещё больше. – Поди, отравленная! Пусть лазутчик первый отведает!
– Боярин правду речёт, княже, – рассудил Птицеслав. – Пусть Рюрикович первый выкушает.
– Я и не отказываюсь! – Бонифаций развернул упаковку и продемонстрировал присутствующим собственно жевательную резинку. Затем он положил её на язык и начал усиленно перемалывать зубами, всем видом показывая, как это вкусно. – Восстанавливает этот… как его? Баланс во рту…
– Не помирает… – заинтригованно следил за ним Калина.
– Ты не тяни, глотай, – потребовал князь.
– Глотать нельзя, – объяснил Бонифаций. – Тянуть можно, – и он вытащил изо рта длинную белую нить. – Надувать ещё, – и мастерски выпустил большой пузырь.
Воины, как зачарованные, наблюдали за его действиями. Мал, не дожидаясь конца эксперимента, последовал примеру чужанина.
– Фантик не выбрасывай, – посоветовал князю Рюрикович. – Его можно на себя перевести, на плечо там или на живот… Пока не искупаешься, будешь ходить с татушкой.
Упаковка пошла по рукам. Бояре сначала с опаской, потом всё смелее пробовали разрекламированную продукцию. Дольше всех продержался Калина. Наконец и он не устоял – сунул в рот сразу три пластинки.
– Жалко, диван у Михайлы остался, – сокрушался торговый гость. – Можно было бы регулярные поставки организовать. У нас ещё много чего есть. Модели машинок, диски, мобильники всякие, ноутбуки…