– Вспомнила! – обрадовалась Геракл. – Три богатыря. Все на лошадях. Там ещё Алёша Попович смотрит на Добрыню Никитича, а самый главный, не помню, как зовут, посередине. Он так сидит… – она приложила руку козырьком ко лбу. – Как бы вдаль смотрит…
– Этого главного богатыря зовут Илья Иванович Муромец, – торжественно объявил Спиноза. – Вот он, Катя! Перед тобой!
Глава 3. Богатырская кобыла
– Прощайте, матушка Ефросинья Яковлевна! – Илья стоял перед родителями на коленях.
Старушка в белом платочке всхлипнула, поднялась на цыпочки и поцеловала сына в лоб.
– Прощайте, батюшка…
Иван Тимофеевич вздохнул и осенил Илью крестным знамением.
– Не обессудьте, что покидаю отчий дом, – сказал богатырь, подымаясь. – Вам меня не прокормить. Я и в истьбе-то с трудом помещаюсь. Куды мне здесь силушку великую девать? Пойду, пожалуй, во стольный Киев-град. Найду там себе применение. А как устроюсь, гостинцев вам пришлю.
Старики ещё раз благословили сына и попрощались с ребятами.
– Постой, Илюшенька! – вдруг спохватился Иван Тимофеевич. – Как же ты с пустыми руками-то в службу вступишь? Нет у тебя ни шелома, ни кольчуги, ни оружия. Нет и коня богатырского… Возьми хоть Бурку нашу, – и дед подвел к нему костлявую клячу, которая с трудом передвигала ноги.
Геракл едва удержалась от смеха. Спиноза сочувственно посмотрел на животное. Один Илья был глубоко растроган.
– Благодарю, батюшка, – он трижды расцеловался со стариком. – А как же вы без неё, без кормилицы?
– Эх, – Иван Тимофеич похлопал лошадь по костлявому крупу, – для родного сына ничего не жалко, катайся на здоровье. Нам-то уж она не к чему, того гляди, копыта откинет. А с нами мерин остаётся. Он и смирный, и работящий, и молодой. Ну, с Богом!
Выйдя за околицу, Илья с тоской посмотрел на понуро плетущуюся позади клячу:
– Что ж, мне её на себе везти, что ли? Да как родителям откажешь? Обидются…
– Может, отпустим пастись? – деликатно спросил Спиноза, указывая на чей-то огород.
– Лучше на цепь посадить, – посоветовала Катя, – а то за нами увяжется.
– Нет, – решительно отказался Илья. – Не могу я небрегать отцовским даром.
Тащить клячу было нелегко. Она то и дело спотыкалась и норовила прилечь. А то вдруг останавливалась – и ни с места. И никакими уговорами ничего нельзя было добиться от заморенной скотины.
– Она совсем недрессированная, – сокрушалась Геракл.
– Я читал, – припомнил Спиноза, – что лошадей можно приручать.
– К чему приучать? – не поняла Катя.
– К чему угодно. Например, бегать по корде. Или откликаться на кличку. Главное – хороший уход, терпение и выдержка. Ну и, конечно, у хозяина всегда должно быть поощрение. Илья, у тебя сахар есть?
– Не, – богатырь помотал головой. – Я сладкого не кушаю. Сольцы матушка дала в дорогу. Да и то самую малость.
– А мясо? – поинтересовалась девочка. – Моя тётя за правильное исполнение команды всегда дает своей собаке кусочек мяса.
– Катя, – посмотрел на неё с укором научный руководитель. – Лошади не питаются мясом. Лошади кушают овёс. Они травоядные.
– Да? – удивилась Геракл. – Что ж, мне и ошибиться нельзя? Я конным спортом, между прочим, не занимаюсь!
– Приступим к дрессуре! – объявил Спиноза. – Илья, дай, пожалуйста, приманку. То есть соль.
– Она без хлеба не жрёт, – богатырь неохотно отломил от краюхи маленький кусочек и положил на него три крупинки соли.
– Лошадь! – обратился Спиноза к Бурке. – Голос!
– Разве так дрессируют? – возмутилась Катя.
Но Бурка неожиданно заржала.
– А как дрессируют? – Витя победно блеснул очками. – Молодец, лошадь, хорошо, – он протянул кобыле лакомство. – Илья, у тебя ещё есть хлеб-соль? Понимаешь, каждую выполненную команду надо поощрять. Для закрепления условного рефлекса. Это академик Павлов придумал.
– Ежели она и без жратвы-то понимает, чего добро переводить? – поморщился Илья, но всё-таки отломил ещё кусочек.
– Лапу подавать ей не надо… – мыслил вслух Спиноза. – Команда «фас» не слишком подходит, «чужой» – тоже… Служить она не сможет…
– Енто и без хлеба-соли ясно, – Илья потуже завязал узелок. – Пожилая очень.
– Не скажите, – возразил дрессировщик. – Она просто изнурена трудом, как крестьянские женщины у Некрасова. А так кобыла молодая. Лет ей… – Витя открыл лошади пасть и заглянул туда, – раз… два… – он высунулся и сообщил: – Лет ей, судя по количеству зубов, совсем немного. А насчет службы, Илья Иванович, вы меня неправильно поняли. Я не кавалерию имел в виду, а команду «служить». Её обычно собакам подают, чтобы они встали на задние лапы…