Бурка грустно посмотрела на кусочек хлеба в его руке и с трудом поднялась на дыбы.
– Ой! – воскликнула Катя. – Какая ты умная! Я в Спинозиных командах в жизни бы не разобралась.
Укротитель крупных домашних животных скромно улыбнулся.
– А сейчас мы с лошадью продемонстрируем выполнение команды «апорт» на дальнюю дистанцию.
Спиноза подобрал с земли палку, сильно размахнулся и бросил её вперёд. Палка описала в воздухе полукруг и упала в метре от Бурки.
– Апорт! – мальчик, предвкушая очередной триумф, прикрыл глаза. Но когда открыл их, кобыла стояла всё так же неподвижно. – Лошадь! – изумился дрессировщик. – Что случилось? Апорт! Ну прошу вас…
– Ты ей хлеба не дал, – подсказала Геракл.
– Тьфу! – Спиноза хлопнул себя по оранжевому шлему. – Действительно! Знаешь, Катя, все учёные такие рассеянные…
Он протянул Бурке поощрение. Кобыла меланхолично сжевала лакомство и поплелась за палкой.
– Смотри-ка! – поиграл плечами богатырь. – Скотина, однако, не дура. Эх, помирать ей скоро…
– Так жалко, – огорчилась Катя. – Если б раньше с ней позаниматься, она могла бы брать призовые места на скачках…
Тренинг продолжался до позднего вечера. Уже взошла луна, когда Спиноза решил погонять Бурку по корде. Еле-еле передвигая ноги, кляча прошла один круг и свалилась.
– Пожалуй, на сегодня достаточно, – естествоиспытатель протёр очки и прилёг к костру, возле которого богатырским сном уже спали Муромец и Геракл.
…Проснулся Витя от холода. Шлем намок от росы. Кроссовки и брюки отсырели.
– Раз-два, раз-два! – свежая и румяная Катя показывала Илье комплекс утренней гимнастики. – Ноги на ширине плеч…
Дрожащий Спиноза обхватил себя руками и попрыгал.
– Ой, Витечка… – Катино лицо вдруг приняло серьёзное и немножко скорбное выражение. – Не хочется тебя огорчать, но, – вздохнула она, – лошади с нами больше нет.
Илья Иванович высморкался.
– Она, наверное, ушла куда-нибудь умирать, – продолжала девочка сочувственным голосом. – Животные всегда так делают, чтобы не огорчать близких. Вот у моего дяди, который в Киеве, был кот…
– Иго-го! – донеслось с овсяного поля бодрое и звонкое ржание. Бурка галопом выскочила из овсов и стала кататься по росистой траве. Шерсть её лоснилась, мышцы переливались под кожей, грива спадала шелковистыми крупными кольцами.
– Ах ты, волчья сыть, травяной мешок! – Муромец свистнул в два пальца. – Стань передо мной, как лист перед травой!
Бурка резво пронеслась через луг и, как вкопанная, остановилась перед хозяином.
– То-то же, – Илья похлопал кобылу по шее. – И хлеб в сохранности.
– Невероятно, – Спиноза оттёр взмокший шлем. – Не подается никакому объяснению…
– Ну почему же, – выкрутилась Катя, которая только что почти похоронила лошадь. – Некоторые кошки уходят умирать, а не умирают. Они находят лечебную травку, жуют ее и выздоравливают. А потом возвращаются к хозяевам в прекрасной спортивной форме.
– Это верно, – согласился богатырь. – Овса пожевала вволю, по росе покаталася и враз помолодела. Ну-ка, Бурушка, кологривый конь, покажи свою прыть!
Словно поняв, чего от неё требуют, кобыла перемахнула через рябину.
Ни одна ягодка не шелохнулась.
– Ух ты! – восхитилась Геракл. – А назад?
С той же лёгкостью Бурка прыгнула обратно и подошла к Спинозе. Для закрепления условного рефлекса научный руководитель дал ей понюхать свою ладонь. К нему вернулась прежняя уверенность.
– Теперь животное необходимо объездить, – авторитетно заявил он. – Для этого требуются: седло, стремена, уздечка, подпруга, дышло… В общем, специальное оборудование. Можно воспользоваться стеком, а если его нет…
Муромец между тем подошел к кобыле и лихо вскочил на неё. Лошадь слегка присела под тяжестью богатыря, но тут же приосанилась и загарцевала по лугу.
– Илья Иванович, дайте ей поощрение, – запоздало посоветовал Спиноза.
– Ещё чего! – Муромец похлопал кобылу по шее. – Молодец, добрый конь, Бурушка моя!
Глава 4. Одихмантьев сын
Дорога вела через густой лес. На опушке две бабульки – постарше и помоложе – собирали землянику. Илья спешился и поклонился:
– Здравствуйте, добры люди. Не пужайтеся, не ругайтеся. Укажите нам прямоезжую дорогу во стольный Киев-град.
Старушки замахали руками:
– И вам желаем здравствовать. Потому, добры молодцы, езжайте окольною тропинкою. Тут уж, – одна показала в чащу, – заросло всё. Лет двадцать, почитай, никто не ездит.
– А всё потому, – подхватила другая, – что в тоём лесу живет разбойник, прозваньем Соловей, Одихматьев сын. Он ка-ак засвистит по-соловьиному, ка-ак зашипит по-змеиному, ка-ак закричит, злодей, по-звериному – ой, что делается!