– Может, дядя Володя, ещё как может! – вмешалась Катя. – Только никакого чуда не было. Просто мы с Александр Сергеичем захватили из «Лукоморья» живой и мёртвой воды. Я, между прочим, сама хотела вашего дедушку оживить, но мне не дали. Потом тётя Оля скрывала, что он живой. Дядя Игорь больше не хотел править и воевать. И поэтому он стал святой.
– Ох ты, Господи… Слишком много святых в этом семействе! – пробормотал Владимир. – Ну и денёк сегодня… Отрекусь! Отрекусь и уйду в тихую обитель.
– Так оно и будет, – кивнул Добрыня. – Ежели не отпустишь тех двоих, я подниму супротив тебя дружину и посажу на престол… Да хоть твоего младшенького, Ярослава.
Все выжидательно посмотрели на Красно Солнышко.
– Только ради светлой памяти моей бабушки святой Ольги и дедушки Игоря Рюриковича, – князь помедлил, – соглашаюсь. Но с условием, – он повернулся к Гераклу, – что вы все – даже Спиноза – немедленно покинете Киев. Нынче же ночью. Чтобы вас никто не видел.
Глава 10. За Родину, за Пушкина!
Глубокой ночью заскрежетали засовы. Петуля поднял с соломы голову:
– До чего надоело по тюрьмам сидеть… Ладно, у хазар неразумных, а то у своих…
– Ка-ак бы мне хотелось с журавля-ами на родную землю улете-еть! – пропел Пушкин.
– На выход! – просунулась в дверь голова стражника. – С вещами!
– Каюк, – вздохнул Петуля, подобрал с подстилки куртку и направился к ступенькам.
Луна высветила два силуэта. Лица людей прятались в тени. Богатырь в шлеме опирался на меч. Другой, поменьше, держал в руках какие-то свитки.
– Палач, ёлки, и судья! – сообразил Бонифаций.
– Катрин и Спиноза! – прошептал поражённый Пушкин.
Отбросив в сторону меч, Катя повисла на шее Александра Сергеевича. Петуля тискал в объятиях тщедушного научного руководителя.
– Осторожнее! – вырывался Витя. – Берестяные грамоты помнёшь!
– Быстрей, быстрей! – торопили стражники. – Князь велел закончить до света.
– Чтобы народ вас не увидел и не перестал верить в Бога, – объяснила Пушкину Геракл, поднимая с земли меч и вкладывая его в ножны. – Пойдёмте, по дороге я всё расскажу.
Стражники вывели их за городские ворота.
– Держите на восток, – показали они примерное направление. – Дня за три до рубежей дойдёте.
По дороге друзья наперебой рассказывали о пережитых приключениях.
– Невероятно! – подытожил Спиноза. – Какие временные и пространственные петли! Можно подумать, что вся Русь – сплошная аномальная зона!
До заставы оставалось совсем немного, когда впереди показался взмыленный всадник. Заметив Геракла, он крикнул:
– Печенеги идут! Рать несметная! – и стрелой промчался мимо.
– Опять посадят, – сплюнул Петуля.
– Право, друзья, мне это стало надоедать, – признался Пушкин.
– И что же вы предлагаете? – возмутилась девочка. – Спрятаться в лесу и бросить своих товарищей?
– Успокойся, Катрин, никто не говорит о дезертирстве, – не без досады возразил памятник. – Но из-за меня вы неизменно попадаете в переделки.
– Что вы, Александр Сергеевич, для нас большая честь находиться рядом с вами, – Спиноза расправил узкие плечи, поднял над головой берестяные грамоты и ринулся вперёд с криком: – За Родину! За Пушкина!
– Ур-ра! – подхватила Геракл.
– Не забуду мать родную! – Петуля рванул куртку на груди. – Помирать – так с музыкой!
За ним, тяжело топая, бежал памятник.
На богатырской заставе трое богатырей из последних сил сдерживали натиск печенежской рати. Град стрел ударял в тугие щиты, земля была сплошь утыкана копьями.
– Сеструха! – завопил Добрыня Никитич, заметив Катю. – Ребята! Подкрепление пришло!
Богатыри воспряли духом. Илья Муромец понёсся на Бурке в самую гущу противника. Он махал мечом направо и налево, расчищая пространство для тех, кто скакал следом. Добрыня, не раздумывая, кинулся за ним, кося врагов пудовой палицей. С полсотни печенегов, размахивая копьями, поскакали вдогонку за Поповичем.
– Й-а-а! – Геракл, разгадав манёвр Олексы, ударила по врагу с тыла. Она на ходу сдёрнула печенега с коня и вскочила в седло.
Александр Сергеевич тоже не оставался в стороне от общего дела. Он глушил неприятеля то бронзовым кулаком, то шляпой. Печенеги падали, как подкошенные, так и не успевая понять, что их поразило.
Прежде чем вступить в бой, Спиноза надежно спрятал берестяные грамоты под большим белым камнем. Потом поправил шлем и аккуратно приступил к истреблению врагов. Научный руководитель сволакивал легкораненых печенегов в одно место и монотонно читал им лекцию о том, что бывает с теми, кто посягает на священные границы Руси. Слушатели впадали в обморочное состояние. Спиноза связывал их пачками и сколачивал следующую аудиторию. Ряды врагов заметно редели.