– Витя, – почему-то шёпотом позвала девочка. – Я, кажется, всё это видела… Здесь была богатырская застава… Вот дуб, – она показала на одинокого исполина толщиной в три обхвата. – Но как всё изменилось!
– Точно, – кивнул Бонифаций. – А оттуда эти пёрли… печенеги…
Спиноза взял палочку и счистил с камня мох.
– Здесь какая-то надпись, – он поправил очки. – Прямо пойдёшь… Дальше стёрто. Напра… Тоже стёрто. – Он наклонился к самому подножию. – Вот, можно разобрать. …ево – в Выселки попадёшь…
– Ура! – запрыгала Катя. – Выселки!
– Ёлки зелёные! – подхватил бизнесмен. – Налево!
– Ничего не понимаю, – Спиноза обошёл камень со всех сторон. – А где же дорога на Бородинское поле? Почему мы не участвуем в эпохальной битве?
– Нас ждут дома, – отозвался Рюрикович.
– Правда, Вить, – поддержала его Катя. – Тебе хорошо, твои на симпозиуме, а у меня мама волнуется. И тренировки…
– Ребята, – горячо запротестовал научный руководитель. – Но надо же понять, что происходит. Я хочу обнаружить логику. Почему, не сходя с места, мы участвовали в разных исторических сражениях и вдруг всё прекратилось? Я хочу на Бородинскую битву! Я хочу… Александр Сергеевич! – бросился он к поэту. – Ведь это ваше время! Я хочу увидеться с вами в вашу лицейскую пору…
– А вот мне не хотелось бы напугать себя своим нынешним видом, – усмехнулся памятник. – Я был весьма впечатлительным ребенком.
Петуля вдруг заржал.
– Сидишь ты, Спиноза, в классе, и вдруг приходит твой памятник: здрасьте! Я Виктор Иваныч…
– Корнецов! – с хохотом подхватила Геракл. – Академик. Очень приятно!
Спиноза побледнел.
– То-то, брат, – сказал Пушкин, поднимаясь. – Ну что, пошли в ваши Выселки?
Глава 13. Ветряк над ригой
В Выселках ничего не изменилось. Девчонка в платке всё так же уныло гнала по улице козла. Увидев Пушкина, она остановилась, широко разинула рот и вдруг убежала, сверкая голыми пятками. Козёл вприпрыжку погнался за ней.
– Счас глазеть придут, – сплюнул Петуля.
– Всей деревней, – поддакнула Катя. – Пойдемте быстрей, Александр Сергеевич.
Над ригой крутился ветряк, хотя никакого ветра и не было.
– Что вы так долго, – встретил всю компанию в дверях Михайла. – Я уж починил прибор.
Посреди риги громоздилось странное сооружение из дивана, лавки, горшка с чурками и чёрного постамента с датами жизни и смерти великого русского поэта. Всё оборудование было обвязано крепкими новенькими верёвками.
– Гляньте, что нашёл, – гордо показал Михайла на пьедестал. – С им и без ветру крутится.
Пушкин с большим интересом прочёл даты своей жизни:
– Смотри-ка, совсем не стар ещё… А откуда это у вас, милейший? – постучал он по чёрному граниту.
– Ты что, железный, что ль? – Носоломов, в свою очередь, постучал по бронзовой крылатке. – Из лесу приволок… Пришёл – в избе никого, окромя дыма. А чего ж ему не быть? Огонь-то как разводили? Оно понятно, непривычные… Ну, думаю, испугалися и убежали. Пошёл вас искать. Не иначе, думаю, в гиблое место забрели. Больше-то у нас пропасть негде. А там это стоит, – он ласково погладил пушкинский постамент. – Полезная вещь…
– Невероятно! – Спиноза поправил очки. – Тебе известно о существовании Выселковской аномалии?
– Само собой, известно. Тут все про неё знают. У меня потому и излучает, что она под боком.
– А как ты камень донёс? – спросила Геракл. – Он же больше тебя!
Михайло пожал плечами:
– Привычные мы. Сосед лошадь не дал, только верёвками ссудил. Я камень-то обвязал да и сволок сюда.
Со двора послышался шум.
– Что такое? – хозяин выглянул наружу.
Все жители Выселок, побросав работу, собрались у избы Носоломовых поглазеть на железного человека.
– Витя, поехали домой, – передёрнула плечами Катя. – Что они всё смотрят да смотрят?
– Да, – заторопился Спиноза. – Михаила могут обвинить в колдовстве. Они же не знают, кто такой Пушкин, – и он благоговейно посмотрел на Александра Сергеевича.
– Ну что, обратно в Москву? – поэт взобрался на пьедестал, слегка выставил вперед левую ногу и задумчиво склонил голову.
Ветряк бешено завертелся.
Диван покачнулся и затрясся. Чтобы не упасть, Спиноза обеими руками вцепился в Петулю. Катя громко взвизгнула.
– Проходите, проходите, – Михайла гостеприимно распахнул дверь риги. – Чего ж не посмотреть? Я, чай, ничего плохого не делаю. Просто излучаю себе…
Толпа выселковцев ввалилась в лабораторию. Мужики, бабы и дети с любопытством озирались по сторонам. В углах лежали снопы. А посередине, на пустом пыльном полу, сиротливо валялись манускрипты, в спешке оброненные Спинозой.