Мы рисуем (рисуемся) до точки,
различаем лица и рыла.
Человек не нуждается в помощи
после того, как его зарыли.
Или унизили до пепла, пыли,
что, естественно, уже не интересно.
Интересней более, где мы (были)
будем до того, как воскреснем.
***
Яблоня опомнилась,
зацвела в сентябре.
Когда – яблоки?
***
Когда мошек много
и они надоедают молитвами,
от них отмахиваются.
***
Женщина воду
льёт на посевы.
Жмурится земля.
***
Где он? Наверное,
пишет Амадео
жёлтую даму с веером.
***
Избегаю
инфернального пожатия
руки коллектива.
***
Купите автопортрет!
Кровь ещё не высохла
на щеке моей.
***
Не подражайте
святым. Им уже
нечего отдавать.
***
Старая пчела
не нашла родной улей.
Сидит на стене.
Живопись
Рубенса кривые ноги.
Луны-лица Пикассо.
Модильяни боль-лицо.
Птицы вороны Ван Гога.
***
Искания присущи
женской руке.
Находка – приоритет мужа.
Сегодня
Ван Дейк стрижёт коз.
Ван Гог играет в хоккей.
Пикассо отправляет мессу.
***
Море, волна,
солнце, камушек
с дырочкой времени.
***
И наконец в зеркале
ты увидишь бабу Ягу
или деда Кащея.
***
Спасибо, Пикассо.
Мы стали кубоватыми
и раскосыми.
***
Место в аду
созидателей всегда
свободно.
***
Дорога.
Ни новая, ни старая –
на все времена.
***
Звенит ручей –
чей? чей?
всечейный.
***
Наощупь,
раздвигая время
и пространство.
***
Всё искусство –
есть отклонение от усреднённых
правил жизни.
***
Вечером, когда
расцветает синяя роза,
я рисую.
***
Без читателя
мои стихи как-то
не читаются.
***
Бесполезно
говорить о дереве,
что это дерево.
Я – больной
Я болею за четверых бразильцев
и семерых украинцев
во главе с португальцем.
Искусство
Это тоже реальность,
но реальность
нереальная.
***
На твоих нарциссах,
на твоей улыбке –
летний дождь.
***
Но можешь не успеть
подать руку, и твой враг
сорвётся в пропасть.
***
Гении
отдыхают
в будущем.
***
Новый день. Будем жить
и спрашивать у жизни –
зачем живём?
***
Убираю многоточия.
Поэзия сама –
многоточие.
***
Не иду за
чужими стихами.
Жалко новых сандалий.
***
Зима. У камина.
Жена косится на
стопу моих черновиков.
***
Мой читатель!
Моя слава
достаётся тебе.
Ренуар. 2 декабря 1919 г.
Сиделка принесла цветы
пахучие и прямо с поля.
–Подай мне кисть и краски, –
засуетился вдруг, –
да привяжи к руке мазилку!
Я начал в этом что-то понимать, –
сказал художник и закрыл глаза.
***
Я рад, что может быть эхо
строчек моих приятно для слуха.
Так бывает: поезд уехал,
а в голове продолжает стукать.
Потом всё тише, тсс!
как сердце старого Фирса.
Разделили бога на белое и чёрное
и мусолим глазами – икону,
руками – чётки,
пытаемся склеить то,
что не имеем, поминая
то господа, то чёрта.
Всуе
пишут, поют, рисуют
те, кому улыбаешься тихо –
психи.
Мы, среднестатическое эго
квартирного эха.
Или диванной пыли.
Филип Ларкин. О важном
Забудем этой стройки грязь
и деловые «вира!», «майна!».
Есть в этом мире, милый князь,
свершения, а не случайность.
Присядь на эти кирпичи,
забей нектаром сигарету.
Есть жизнь, мой друг, достойней этой.
Знай, варвар, внемли и молчи!
Филип Ларкин. Время
Знание, что жизнь дала
первое, – угадай попробуй!
Время – это эхо
ухающего топора
над доской для гроба.
Каприс Паганини
Это когда подрезанные хряснули
и посекли пальцы,
и он играл на единой –