Для спасения человечества, говорите? Да плевать им на человечество! Им нужен корабль, и они его получат любой ценой.
Облетев остров, Маал решил возвращаться. Морскими просторами он как-нибудь позже насладится, а пока нужно подумать про оборону. Дронов, успевающих к Яслям до завтра, удалось выцепить восемнадцать, почти столько же, сколько имелось сейчас. Неплохо, но и их не хватит, если не разбить поток, который хлынет из Гереца.
Несмотря на крайне оптимистичный настрой Клирия, проникнуться не получалось. Чем больше Маал думал о предстоящей операции, тем четче осознавал — Волны не избежать. Ни за что они не уложатся в час. За час они даже просто уронить этот корабль не смогут, не говоря уже о точном приводнении в заданную точку. Растянутая почти на километр сеть, потребует невозможной координации операторов. Только медленно и печально. И операторы будут вымотаны Авророй.
И они не могут не понимать, к чему приведет их работа, что на скорости скажется губительно.
Блоки им, конечно, снимут, если уже не сняли. Вспоминая утренние впечатления, Маал склонялся к тому, что все же сняли. Но дело –то не только в стандартных блоках. Триарии же прекрасно осведомлены о наличии у Ниама трогательной привязанности среди людей. Так ради каких гипотетических благ он собственноручно убьет свою Лину?! Как можно убедить его это сделать?
Маал отыскивал глазами и не мог выцепить тройку Ниама. В воздухе над Яслями сейчас все операторы, кроме тех, что интересовали больше всего. Ниамель-Инь, нет, уже полноценный Эль, выпуск-то состоялся, должен был готовиться, но в небе их не было. Значит, как раз сейчас он на промывке мозгов у Триариев.
Общие прогнозы по жертвам и так ужасающи, но безжалостность по отношению к Ниаму, заставляла вновь и вновь тратится на приглаживание нитей Щита. Энергия, взбудораженная как понятными, так и не очень эмоциями, бурлила и требовала действий. Только каких действий?
Повинуясь внутреннему порыву, Маал приземлился во дворе Яслей и пошел ко входу. Стемнело к этой минуте уже окончательно, и формирующиеся над морем тучи, делали темноту еще непрогляднее. Ярко освещенный многолюдный, несмотря на позднее время двор, словно последний оплот цивилизации в грядущем беспросветном мраке.
Естественно, никто не спал, даже малыши. В спешном порядке проверялись системы защиты, устанавливались решетки на окна, расконсервировались еще столетней давности оборонительные закрепы и заряжались батареи генераторов.
Сутки. Им нужно будет продержаться сутки.
Маал провел рукой по косяку дверей главного входа. Как? Эти двери не простоят и пятнадцати минут. Жалюзи на окнах снесутся минут через двадцать. Одна надежда — на дремучие, но все еще рабочие бетонные заслоны убежища. Лишь бы не задохнулись.
По коридорам не пройти. Медленно, но идеально дисциплинировано и организовано, в убежище перемещали капсулы с эмбрионами разной степени зрелости. Кому-то из них возможно даже «повезет» родится в аду, в который завтра превратится территория Яслей.
Здесь он явно не нужен, и Маал развернулся к выходу. Нужно еще раз облететь подступы к Яслям, особенно там, где у подножья горы россыпь валунов в человеческий рост.
С дополнительными дронами, которые прибудут к утру, они справятся. Должны справиться, особенно если не дрогнут другие операторы. То, что им предстоит сделать — скорее всего необратимо их всех изменит, но выбора им не оставили.
За ночь Ясли подготовят к обороне, дронов и операторов достаточно, но беспокойство внутри становилось все сильнее с каждой минутой, и эпицентр этого беспокойства — Ниам. Мрачное предчувствие не ослабевало ни под доводами разума, ни под давлением Долга. Перед тем как вернуться во двор, Маал снова посмотрел наверх. Где-то там, в комнатах Триариев, укрепляют, как здесь входы и стены, дух Ниама. Триарии умеют такое, наверное, справятся и на этот раз, но интуиция требовала убедиться лично. И Маал тянул время, стоя посередине холла и ждал.
Он все-таки дождался. Звякнули, предупреждая о прибытии кабины, датчики лифта. Маал нетерпеливо вглядывался в виднеющиеся сквозь прозрачные стены три фигуры, облаченных в сьюты.
На двоих, бликующие зеркальной поверхностью в полной иллюминации холла шлемы, с полностью закрытыми фиксаторами, и только Ниам держал свой в руке, позволяя рассмотреть лицо.
И это было лицо абсолютно мертвого Новали. Неопознанная эмоция, терзавшая все это время, достигла пика, и Маал наконец понял, что она означала. Несправедливо! С ними поступили несправедливо! Никакой предполагаемой ценностью не оправдать этого живого, но вместе с тем, безнадежно мертвого мальчишку.
Ни разу за всю жизнь не сталкивающийся с сомнениями такого масштаба, он чувствовал себя оглушенным. Конфликт разума с долгом, буквально парализовал, оставив лишь способность бездеятельно наблюдать.
Заметив взгляд Маала, Ниам будто на секунду проснулся. Мышцы ожили, исказив черты ненавистью, но тут же вновь его лицо стало безжизненным. Знал, он все знал.
Из лифта Ниам вышел последним. Кулак второй его руки разжался и на пол посыпались осколки раздавленного комма.
Тройка плавно обогнула стоящего на их пути Химеру, направляясь ко входу. Прилы пропустили своего кора вперед, образуя правильный треугольник. На ходу надевая шлем, Ниам прибавил шаг, и до слуха донесся щелчок фиксаторов.
Ускоряясь на последних метрах, они синхронно, все тем же правильным клином разбежались и взлетели, едва миновав дверной проём.
Маал наклонился, подбирая остатки того, что еще недавно было высоко технологичным средством коммуникации.
Символично, да. Перед глазами — искаженное ненавистью лицо Ниама и в этот момент ощущение катастрофы стало непереносимым. Почему он раньше об этом не подумал?!
С полной тягой до города минут семь. Маал стартанув, даже не пытаясь сформулировать смутные подозрения, и выжимал из сьюта все возможное, но все равно казалось, двигается безнадежно медленно. Код доступа, выданный Триариями, давал почти неограниченные полномочия, и это значительно упрощало жизнь. Получить разрешение, не будь этого карт-бланша, сейчас, после объявленного режима ЧС, было бы невозможно. Он должен был успеть, но интуиция вопила — опоздал. Он опоздал.
Первый запрос от людей пришел, когда Маал опустился перед домом Ладога. Отвечать не стал, обойдутся. Не до них.
Из окон свет, но ни мелькавших теней, ни звука. Словно хозяева отлучились на минутку и сейчас вернутся. Дверь не заперта, и даже не окликнув, Маал вошел внутрь.
Хозяин дома, болтающийся в петле, смотрел на него пустым мертвым глазом, выкатившимся из глазницы, пока тело билось в агонии.
Удивление не было. Казалось, Маал знал, что увидит, еще в тот момент, когда поднял осколки комма Ниама. А может и раньше, еще на Совете.
Тело еще не остыло, но проводить реанимацию смысла уже нет. Был бы хоть один шанс — Маал бы провел, хотя бы, чтобы получить ответы на вопросы, главным из которых был — где Лина.
Быстро обойдя все помещения и заглянув за все двери, Маал убедился в том, что и так уже знал — Лины тут не было. Ее сьюта он тоже не обнаружил.
На кухне взгляд задержался на безупречно чистом столе. Посудомоечная машина тихо шумела в углу, на кухне чистота.
Выйдя на улицу, внимательно прислушался. У соседей, судя по шуму, ничего необычного не происходит. Значит, Ладог никого предупреждать не стал. Это немного успокоило, но ненадолго. Логика подсказывала, что решение, которое принял профессор, принято им осознанно, не под влиянием минутной эмоции. Дома порядок, нарушенный разве что собранными и приготовленными вещами к отъезду. На комм по первому требованию было отправлено миграционное разрешение, выданное семье Ладога сегодня. Они собирались ехать завтрашним поездом, а потом пришло сообщение Ниама. Профессору или дочери — не важно. Это можно выяснить, но это не важно. Важно, что их планы это изменило.