— Ну и?..
Дейв с побелевшим лицом захлопнул крышку мобильника.
— Джейк, я отказываюсь поверить. Они говорят, что это Лиам Коннор.
5
Холмы, на которых раскинулся Корнелльский университет, образовались из отложений, оставленных ледниками после великой оттепели. Реки и ручьи изрезали рыхлую почву и сланцевую глину глубокими ущельями и там, где встретили на своем пути слой древней скалистой породы, низвергались вниз водопадами, которыми так славился городок. Ущелье Фолл-Крик, образующее северную границу университетского городка, было шире и глубже других. Центральную часть территории университета соединял с домами и общежитиями на северной оконечности ущелья узкий подвесной пешеходный мост. От середины моста до бурного ручья на дне бездны — двести футов свободного падения.
Джейк каждый семестр приводил в это место участников семинара «Физика для президентов». Студенты стояли на мосту и глазели на поток внизу, а Джейк тем временем объяснял геологическое строение ущелья, рассказывал о наступлении и отходе создавших его ледников. В конце экскурсии он устраивал небольшой опыт — брал арбуз и бросал его с моста. Присутствующие засекали время на секундомерах от броска до момента, когда арбуз разбивался о камни внизу. Средний результат — три целых и две десятых секунды. Студенты сверяли его с формулой Ньютона.
Однако закон вызванного земным притяжением ускорения — ньютоновское уравнение v2 = 2gh — служил лишь поводом. Джейк придумал это полевое занятие после того, как покончил с собой один из студентов из его группы. По статистике, за последние двадцать восемь лет с моста спрыгнули шестнадцать учащихся. Неприятный факт показывал, до чего могли довести корнелльские нагрузки, и лежал темным осадком в душе Джейка. У него до сих пор перед глазами стояли родители погибшего юноши, с которыми он встретился на похоронах. Страшно, когда родителям приходится переживать такое испытание. Страшно, когда дети подвергают таким испытаниям своих родителей.
Так что опыт с арбузом служил иллюстрацией силы удара после падения с высоты. Арбуз разбивался на мелкие ошметки, оставляя в месте столкновения с землей кроваво-красное пятно с расходящимися во все стороны лучами. Энергия превращалась из потенциальной в кинетическую, скорость нарастала с каждой секундой падения. Каждый семестр профессор приводил к ущелью новую группу — показать, что случится с человеком, если тот спрыгнет с моста. Пусть выбросят из головы роковые страсти и вернутся к реальности. Спрыгнешь — упадешь вниз и разобьешься в лепешку.
Три целых две десятых секунды — хрясь, и нет человека!
С каждой секундой со всех сторон кампуса, спеша, прибывали новые люди — студенты, преподаватели, полиция. Ажиотаж захватил Джейка, но он присоединился к толпе, текущей от аудитории Шварца к месту происшествия. Если обнаруженное в ущелье тело действительно принадлежит Лиаму Коннору, у обрыва рано или поздно соберется весь университет.
Лиам Коннор — кумир Корнелла. Он проработал в университете шестьдесят лет, его имя было знакомо любому студенту, преподавателю и выпускнику. В какой-то степени старый профессор был лицом Корнелльского университета, последним в плеяде выдающихся ученых, таких как Ганс Бете, Ричард Фейнман, Карл Саган, Барбара Макклинток. Их стараниями сонный городишко в сельской части штата Нью-Йорк превратился в мировой центр науки.
Мысли Джейка то и дело возвращались к вчерашней встрече с Лиамом в кафе «У Банфи». Оба спешили. Поболтали о свежем эксперименте — один парень из Калтеха придумал способ заставить цепь ДНК сложиться в форму «смайлика» на пространстве диаметром всего пятьдесят нанометров. И не в одну цепь, а в несколько миллиардов цепей. Улыбающиеся рожицы плавали внутри единственной крохотной пробирки. «Самый насыщенный раствор счастья в мире», — пошутил старый профессор. Он сиял от удовольствия. Для Лиама не играло никакой роли, кто сделал открытие — он сам или кто-то другой. Каждый новый шаг в развитии человеческой мысли, каждая преодоленная ступенька лестницы научных знаний доставляли ему искреннюю радость.
Такие, как он, не прыгают с мостов.
Люди толкали Джейка со всех сторон. У него сосало под ложечкой — так ненавидел и презирал он смерть, но в отличие от других не боялся ее. Он видел в ней противника, забирающего друзей и близких. Четыре года он служил в сухопутных войсках, побывал на первой войне в Персидском заливе. Любой фронтовик неизбежно сталкивался с видом и запахом смерти. Близкое знакомство с ней, ее расточительность неизбежно вызывают в душе протест. Вот кто-то еще жив, а вот его уже нет. Так быстро… непреклонно… необратимо…