- Я пришла сюда из-за одной догадки. Я кое-что заметила. Хотя ты сказал, что жил в 405, я точно помню, что Микия назвал твое имя последним. Не в его стиле путать порядок имен. Так что я подумала, что семья Эндзе должна жить в последней квартире четвертого этажа - другими словами, в квартире 410.
- Чего…
- Ты говорил, что лифт долго не работал, да? Он заработал только тогда, когда все жильцы уже расселились по квартирам, словно кто-то дал ему сигнал. Это трюк – лифт поворачивается и меняет местами выход, чтобы спутать север и юг. То, что он круглый, этот и громкий звук, который он издает при движении – все это прячет суть фокуса. Поэтому же на втором этаже нет квартир. Требуется запас в один этаж, чтобы он мог повернуться на пол-оборота.
Поменять местами выход? Звучит как редкий бред, но что, если это на самом деле так? В конце концов, я точно не знаю. Хотя я абсолютно уверен в том, что когда выходишь из лифта, коридор перед тобой ведет в восточное здание. Я не задумывался об этом, потому что это казалось очевидным. Но если ее слова правда, то я все время путался, и просто не замечал, потому что все казалось таким же. Неважно, в какой коридор пойдешь, в итоге ты повернешь налево, а на дверях нет номеров, так что ты не заметишь разницы.
- То есть это мой дом?
- Ага. Квартира, в которой ты жил месяц до того, как заработал лифт, если быть точным. После этого ты жил в том цирке, где мы только что были. Если подумать, лестница тоже двигается, иначе вся штука не будет работать. Она же спиральная, правильно?
Я даже не утруждаю себя кивком.
- Но это невозможно. Ты же должен заметить все это дерьмо! – возражаю я, но Реги, со всем своим хладнокровием, давит мой протест.
- Ты все еще называешь это место нормальным после того, что мы видели в 405? Это место - замкнутое пространство. Все здания, которые ты видишь отсюда - одинаковые четырехугольные многоэтажки без особых различий между собой. Все стены, делящие это место, имеют какой-то странный цвет с маленькими узорами, которые ты не замечаешь, но твой разум обрабатывает и запоминает их. Нет маленьких несовпадений, и твой разум перестает замечать очевидные. Это не то же самое, что у Токо, но это охренительная защита.
Она берется за ручку двери.
- Поехали, Эндзе. Возвращение домой спустя полгода, – говорит она с легкой ноткой веселья в голосе.
Она открывает дверь. Теперь назад пути нет.
Внутренность 410-ой поглощена вязкой тьмой, такой, что никто из нас не видит дальше собственного носа. В моей голове возобновляется тиканье, а тело и все суставы снова тяжелеют.
- Где чертов свет? О, вот он, – я слышу голос Реги. Через секунду, над нашими головами загорается яркий свет.
Я сглатываю. Но не удивляюсь. Почему-то я знал, что все так и будет.
- Похоже, прошло полгода с тех пор, как они умерли, – говорит Реги голосом, по которому ясно, что она тоже не удивлена.
Хотя я понимаю, что мы должны быть как минимум ошеломлены, потому что в гостиной, куда мы только что вошли, лежат два неубранных трупа. Лишь несколько кусочков кожи висят на их костях. Большая часть плоти, отпавшей и разлагающейся на полу, лежит подобно куче мусора. Они выглядят так, словно их тела бросили на свалке и оставили гнить, глазницы черные и пустые как пещеры, а лица в таком состоянии, что никто с уверенностью не сможет опознать их. Кроме меня. Это останки Такаюки и Каеде Эндзе, родителей, которых я убил месяц назад. Но, как и говорит Реги, похоже, что они лежат уже намного больше месяца. Вдобавок, есть еще и другая семья Эндзе, до сих пор живущая с другой стороны.
Это парадокс, о котором у меня больше нет сил думать. Как и Реги, я стою в комнате и смотрю на тела, как будто так я смогу угадать точное время и дату. По сравнению со сном, который каждую ночь становится реальностью, тут уже точно все закончилось. Бессмысленная, бесполезная смерть моих родителей.
Даже так я не могу оторвать глаз от зрелища разложения. Я хочу закричать, но у меня не получается. Хочу ощутить отвращение или шок – но нет.
Звук входной двери врывается в мои мысли
- Нарываемся на драку, да? – улыбаясь, говорит Реги.
Она вытаскивает из крутки нож, и одним плавным движением обнажает лезвие. В то же время кто-то входит в гостиную - мы не слышим ни его голоса, ни шагов. Его лицо – лицо обычного мужчины средних лет, с которым можно запросто столкнуться на улице, не выражающее эмоций. Нет никаких намеком на приближающуюся опасность. Как только я подумал, что вроде бы узнаю его, он бросается на нас.
Это становится сигналом для Реги броситься ему навстречу и легко избавиться от атакующего одним ударом ножа. Спустя секунду, еще один, нет, три, нет, четыре человека вваливаются в комнату явно с теми же намерениями, но Реги не тратит времени попусту. Двигаясь к ним, она колет и режет с изяществом танцора, напоминая мне о спектакле в ту ночь, когда мы впервые встретились. Только сейчас она намного смертоноснее. Спустя мгновение все кончено, а у входа в гостиную валяется четыре трупа. Она хватает мою руку и тащит за собой.
- Ну, жильцы четко выразили свое мнение, – говорит она. – Сваливаем отсюда.
Думаю, я могу рассчитывать, что она сохранит хладнокровие до конца. Я все еще не отошел от созерцания трупов моих родителей, но и не могу игнорировать происходящее. Я отпускаю ее руку.
- Какого черта, Реги?! Почему ты…
- Они не люди. Они трупы, это очевидно. Они просто куклы с посмертной волей. Омерзительно. В любом случае, хватит разговоров, бежим, бежим, бежим.
Я вижу на ее лице выражение абсолютного презрения, но у меня нет ни времени, ни желания гадать, чем оно вызвано. Реги бежит впереди, пока я пробираюсь через кучу трупов, которые она оставила за собой. Вижу взрослых и детей. Похожи на семью.
Я вылетаю через входную дверь, которую Реги оставила открытой, чтобы увидеть на полу еще пять так называемых «трупов». Крови нет, как и у тех четверых, которых она оставила внутри. Я думаю, это подтверждает ее слова о том, что они не люди.
За то время, пока я выбирался из квартиры, Реги уже добралась до входа в 408, где и сражалась с очередным трупом. Наблюдая за ней, я, наконец, осознал, насколько потрясающе она умела драться. Враги не давали ей поблажек, атаковали с яростью живого человека.
Но этого недостаточно, чтобы сражаться с Реги, которая ныряет и крутиться, за ее движениями невозможно уследить. Каждый взмах, каждый удар, рассекающий кости, мышцы и сухожилия делает ее все менее похожей на девушку, и все более похожей на силу природы - белый жнец, прорубающей себе путь к центральному холлу. Несмотря на массу быстрых движений, перекрывающих мое поле зрения, я вижу другой конец коридора, освещенный светом справа. Там стоит черная фигура.
Сначала, из-за всей неподвижностью его позы, я принимаю его за черную статую, но скоро осознаю, что это человек, одетый в черный плащ. Он чем-то отличается от трупов, с которыми расправляется Реги. Через секунду после того, как я увидел его, я застываю, от макушки до кончиков пальцев, просто не могу шевельнуться. Как марионетка, лишившаяся нитей, я поглощен ужасом. Я не должен был видеть его. Нет, не так. Мы вообще не должны были приходить сюда, так что мы не смогли бы встретиться с ним и призрачным спокойствием, которое исходит от него; неподвижность окутывает его, подобно плащу.
Глава 11
Человек стоит в конце коридора, не шевелясь, блокируя единственный узкий проход в центральный холл. Длинный чёрный плащ окутывает его тенью, которая отталкивает лунный свет, делает его темнее ночного неба. Он безмолвно смотрит на то, как, танцуя и кружась, девушка уничтожает сопротивление. Чувствуя взгляд, Рёги Шики замирает в тот момент, когда она подрезает последний труп. Расстояние между человеком и девушкой составляет меньше чем пять широких шагов. То, что она, не заметив его, позволила кому-то подойти так близко, заставляет её ненадолго потерять концентрацию.