— Оба-на, — сказал утром, увидев Юру, Митрофаныч. — Сегодня я тебя со смены снимаю. Вика, позвони Колянычу, пусть выйдет вне графика, он перед отпуском подбашлять хочет.
— Да не надо, — вяло сказал Юра, — что я, маленький…
— Надо, Федя, надо… Вика, звонки переводи мне на карман, а если я кому живьём понадоблюсь, то я в «Скунскамере». Пошли, старлей.
— Ну, зачем…
— Старший сказал.
«Скунскамерой» назывался маленький, на шесть столиков, круглосуточный погребок прямо напротив «Базиса». Когда-то это было неофициальное название исключительно вонючей «Распивочной № 1», места сбора окрестных алкашей; потом новые хозяева всё вычистили, а название сделали официальным. Теперь, помимо выпить, здесь можно было вкусно и недорого пожрать, послушать ненавязчивую музычку, расслабиться, любуясь на здоровенном экране бесконечными проделками диких и домашних зверей… Два полосатохвостых скунса поддерживали вывеску, и внутри их тоже было немало — и нарисованных, и в виде мягких индонезийских игрушек, точных копий живых животных. Митрофаныч сразу взял два по сто перцовой и огурец, из своего стакана половину отлил в Юрин, велел:
— Пей.
— Я за рулём… — вяло возразил Юра.
— Пешком дойдёшь, тут рядом. — И, когда Юра выхлебал, как воду, свою водку, кивнул: — Рассказывай.
— Ну, что рассказывать…
— Всё. Рассказывай всё.
И Юра, глядя в пустой стакан, начал рассказывать — путаясь, возвращаясь к началу, объясняя что-то ненужное… Митрофаныч переспрашивал, уточнял, где надо — поправлял. В конечном итоге суть получалась такая: родители Алёнки ещё лет десять назад начали работать на Ильхама, точнее, на одну из его маленьких подставных фирмочек — надзирали за маленькой латентной аномальной зоной где-то на Алтае. Примерно такую же работу предлагал Юре Серёга — может быть, там же, может быть, в другом месте. Подобных разведанных зон только по России насчитывалось три десятка. Время от времени то в одной из них, то в другой происходили какие-то события, что-то необычное там находили… но вряд ли добыча была соизмерима с расходами на постоянный мониторинг. А может, и была. Выяснить что-то точно в этой сфере совершенно невозможно. Потом отец Алёнки умер, ничего таинственного, прободение язвы, долго не могли вывезти, перитонит. Мать с пятнадцатилетней уже дочерью перебрались в Дубну. Там на базе прежнего научного центра работала сеть частных, получастных и вообще непонятно чьих лабораторий по изучению доставленных из различных зон — прежде всего из основной, Чернобыльской — так называемых артефактов, хотя давно уже стало понятно, что никакие они не «арте» — то есть не искусственно созданные. Ежегодно только из Чернобыльской зоны, или просто Зоны (эта — с большой буквы), выносили несколько десятков тонн разнообразных предметов, которые делились на четыре основные категории: бесполезные, но прикольные (шли на дорогие украшения и не менее дорогие аксессуары), полезные в какой-то отрасли хозяйства (тут был и теплонепроницаемый пух, и сверхпроводящие плёнки, и неразрываемые волокна, и тончайшие асферические линзы с запредельным коэффициентом преломления — и прочая, и прочая, много сотен позиций), опасные, но исследованные и пригодные к применению (в основном для разработок новых видов оружия, и частники старались держаться от этого подальше) — и, наконец, редкие, неисследованные, потенциально опасные и потенциально полезные. Вот с ними-то, последними, из четвёртой категории, и работала Алёнкина мать. Проработала три года, а потом исчезла из запертой и охраняемой лаборатории, прихватив с собой артефактов на сумму шестьсот сорок тысяч долларов (тогда ещё новые рубли не ввели). Вместе с ней пропал лаборант, он же охранник, Ахмед. Всё было ясно как божий день… Но Ильхам, пустив, разумеется, своих гончих по горячим ещё следам, ничего плохого не сделал дочери беглянки, не отнял её квартиру в погашение хотя бы части украденного — и вообще некоторое время ничего не предпринимал. А потом нанял Алёнку на работу — днём катать туристов то над Волгой, то над Десной, то просто над лесами, — а особо тёмными ночами — челночить на малой высоте между Брянском и Конотопом, перевозя спецконтейнеры с особо ценной контрабандой; поскольку хотя и общий рынок, а посты на дорогах остались — под предлогом радиационного контроля… И вот теперь она снова отправляется поближе к Зоне, в Отрыв, это в Белоруссии, совсем рядом с Чернобылем: огромный развлекательный комплекс для туристов, сейчас это модно — развлекаться рядом с Зоной…