Понятно, что как грибы выросли отели: от скромных туристических до вполне себе пятизвёздных — тех, что при казино. Всё как-то цеплялось одно за другое: экзотика, ощущение опасности и тайны, близость настоящего преступного мира, почти безопасного для посторонних, причастность к нелегальному обороту предметов неизвестного происхождения — возможно, инопланетных? Всё это будоражило кровь. Если на витринах сувенирных лавочек лежали имитации найденных в Зоне редчайших артефактов, то за углом из-под полы можно было купить и настоящий, обладающий какими-нибудь сверхъестественными свойствами: например, приносить удачу в игре. Немало умельцев, располагая всего лишь газовой горелкой, доставшимся от родителей советским копеечным хрустальным сервизом, набором солей и минеральных пигментов, книжкой «Цветное стекло — своими руками» или подшивкой журнала «Химия и жизнь» за семьдесят шестой, кажется, год — сделали себе состояния, и немалые состояния. Особенно ценились «чёрные глаза» с голубоватым отливом, переливающиеся «нити» и алая «аура». Впрочем, и настоящий артефакт тоже можно было купить — зная, понятное дело, явки и пароли…
Сейчас Отрыв принимал за раз где-то шестьдесят-восемьдесят тысяч туристов, к услугам которых были три десятка казино, более сотни залов игральных автоматов, два десятка варьете, сотни ресторанов и баров, всепогодный крытый парк для гуляний с тысячами певчих птиц на деревьях, ипподром, гоночная трасса, дельфинарий, пингвинарий, четыре парка аттракционов, причём один из них — крупнейший в Восточной Европе… Юра понимал, что всё он не обойдёт, не успеет, поэтому рассчитывал больше на чутьё и на удачу. Он прошёлся по парку с аттракционами, стоящему на самом берегу Днепра, справедливо полагая, что именно там должен бы базироваться маленький гидросамолётик для катания, но ничего не увидел. Потом он почувствовал голод и наконец сообразил, что последний раз перекусил утром в автомобиле, когда они с Александром Антоновичем покидали стройку. Тогда они съели по бутерброду с копчёной сомятиной и выпили по бутылке пива — благо, с недавних пор вышло водителям вновь такое послабление.
Он наугад сунулся в ближайший ресторанчик, на котором было написано «Квітка кохання». Уже давно в негласном соревновании национальных кухонь украинская была признанным лидером, а Киев постепенно приобретал славу кулинарной Мекки Восточной Европы — впрочем, надеясь в перспективе потягаться и с Парижем, и с Римом.
Этот ресторанчик был маленький, столиков на двенадцать в двух разнесённых зальчиках, и, хотя время было межуточное, не пустовал. Юра пробрался в зал для некурящих (там было свободнее) и сел в уголке. В центре зала под потолком, держась за невидимую нить, медленно кружилась мавка с рыбьим хвостом.
— Чего изволите?
Официантка была томная, большая, с косой вокруг головы.
— На ваше усмотрение, — сказал Юра. — Нужно восстановить силы, но не обжираться, потому что ещё бегать и бегать.
— Поняла. — Официантка улыбнулась и скрылась с поразительной для её габаритов лёгкостью. Может, на ней надувные накладки, неуверенно подумал Юра, а сама она гимнастка?..
Юра восстановил силы маленьким стаканчиком самогона, полумиской подлинного киевского борща и бараниной с черносливом. Стоило это по среднерусским меркам сущие копейки; впрочем, Юра знал, что это особенность Отрыва, здесь всё продаётся едва ли не ниже себестоимости — разницу доплачивают игорные заведения; а, скажем, крупно проигравшиеся могут по специальной «чёрной карточке» один день жить бесплатно и бесплатно питаться два дня.
Расплачиваясь, Юра поинтересовался у официантки, не знает ли она, где здесь катают по воздуху, и оказалось, что да, знает — надо пройти через крытый парк, потом немного вперёд и налево — там ипподром, а сразу за ипподромом — лётное поле.