— Вот так и возникают сказки про радиацию, — пробормотал Юра.
— Мы здесь проходили, — сказал Паша. — Никакого свечения, всё дохлое. Пыль, волос…
— Выброс же был, — сказал Юра. — И этот… временной сдвиг.
— Вот именно, — сказал Паша.
Юра взял бинокль, разложил, включил. Бинокль бибикнул, сигнализируя, что подстроился к освещению. Юра поднёс его к глазам.
Сначала ему показалось, что дома стоят в воде. То, что было землёю, текло и переливалось. Слабый свет исходил от него, но и этого света хватало, чтобы видеть всё. Это…
— Ё-у… — протянул Юра.
— Что?
— Глянь. — Юра подал Гусю бинокль.
Скрестив руки на груди, он стоял и смотрел то на Гуся, то на посёлок, то снова на Гуся, напряжённо размышляя о чём-то, чего сам не понимал и внутренним своим слухом не слышал — как будто думал на зверином языке, самому ему казавшемся бормотанием.
Потом Юра взял себя в руки.
— Что ты видишь? — спросил он.
— Это Нюрка, — глухо сказал Гусь.
— Кто?
— Аномалия такая. Сам до сих пор не видел, только описывали… Она, по идее, безвредная, ей, главное, под ноги не подворачиваться.
— Ну да, — хмыкнул Юра.
Он отобрал у Паши бинокль и снова приник к окулярам. Огромная мерцающая фигура, которой ближайший дом был по локоть, по-прежнему топталась без видимой цели, то становясь плотной, то почти пропадая; пыль, мелкие камешки, мусор, палые листья наполняли её и мерцали в ней, как искусственные снежинки в рождественских шариках-метелях. Только здесь был не шарик, а вполне человеческая фигура: тяжёлые слоноподобные ноги, отвисшая задница, складчатые бока, брюхо-фартук… Хорошо, что выше мерцающий свет почти не доставал; Юре почему-то казалось, что всё это уродливое тело выполнено в мельчайших подробностях и явно изваяно с натуры. А видеть эти подробности ему совсем не хотелось.
— Нюрка «навью икру» оставляет, — сказал Паша.
— Но искать мы её не будем, — сказал Юра.
— Почему? За неё хорошие бабки отваливают. Что, вольным оставлять? Их тут завтра будет как мух.
— Чтобы не задерживаться. Я, понимаешь, в прошлом пеший разведчик, у меня жопа — главный орган чувств…
— Понял, — сказал Паша. — Значит…
Что «значит», он договорить не успел.
Внизу ударили несколько торопливых частых выстрелов. Кто-то по-заячьи завопил на непонятном языке. Загремело железо… Гаркнул гауптман, и повисло молчание, перебиваемое каким-то тихим посвистом — будто пробило конденсатор.
Юра распростёрся на полу лицом к дымовой дыре. Сдвинулся чуть-чуть, чтобы видеть.
Увидел, но ничего не понял.
Один из немцев лежал головой в не растопленном ещё очаге — в позе зародыша, сунув одну руку в рот, а другую между колен. Остальные жались к стенам, выставив стволы и целясь, как показалось на первый взгляд, друг в друга. И только потом Юра увидел, как над очагом висит без всякой опоры автомат, быстро и нервно поворачиваясь из стороны в сторону — словно невидимый стрелок ещё не решил, в кого стрелять первым.
— Бюрер, — шёпотом сказал Паша-Гусь. Юра молча кивнул.
Бюрер. Значит, есть подземелье. Конечно, есть подземелье, раз пост обозначен как убежище. Бюрер. Может быть, не один. Бюрер. Что делать-то, блин?
Существо, способное, оставаясь невидимым, скрытым, отнять у тебя оружие и в тебя же выстрелить. Обычно прячутся в подвалах, туннелях и прочих подземных полостях…
Где тут может быть подвал?
Под лестницей. Дерьмо, дерьмо, дерьмо. Не подобраться незаметно. Накроет огнём из отобранного автомата, или подбросит и перевернёт, или огреет каким-нибудь кирпичом.
Как быть?
Доли секунды, чтобы решиться на что-нибудь… отвлечь бы его, гада…
Почему дом подпрыгивает? Нюрка?..
Ловкой кошкой Юра вскочил на ноги, присел у окна. Высунулся поверх подоконника, как поверх бруствера — и примерно с тем же ощущением. Полная темнота. Он надвинул ПНВ…
Огромное безбровое лицо смотрело на него чуть сверху. Огромное лицо, за которым угадывалось массивное тело. Тело стояло на двух мускулистых лапах — одной выпрямленной и одной поджатой, касающейся земли лишь кончиками длиннющих пальцев.
Гигант. Ой, бля.
Да что им тут, мёдом намазано?..
Руки всё сделали сами.
Юра потом много раз прокручивал в памяти случившееся и никак не мог понять: почему сделал так, а не иначе? Сказались тренировки? Нет, вряд ли. Чисто по наитию. Не проходили такого. А что жив остался… будем считать, что повезло.
Первый выстрел — в глаз гиганту. Стелющийся прыжок к лестнице. Присел, оглянулся. Гусь в оторопи. Не знает, что делать. Сигнал ему: ко мне.